|
, гам!.. Страсти накаляются! Дым коромыслом… Все вокруг ходуном пошло, поехало, заплясало – это толпа всколыхнулась, забурлила, заревела, пристава на зубок подняла!.. Припертый таким образом Мэтью света невзвидел – рассказываю все, как было, – свисток из нагрудного кармана достал… Что тут поднялось!.. Бросились все разом!.. Чтоб сви-стеть не смел!.. Подмогу вызывать!.. Смерть полицейским! Вмиг сбитый с ног, размазанный по полу Мэтью был накрыт грудой алкашей: горланят, гогочут, ногами чечетку отбивают – куча-мала до самой люстры… гарцуют наверху победоносно! По верхним ярусам кружки пошли… Заздравные!.. И песня: «Потому что славный он парнишка»!.. Пристав внизу и пикнуть не мог, получил сполна… Я в дверях стоял, ждал, когда они ути-хомирятся!.. Я б предпочел не присутствовать… А что, как фараоны притащатся, заметут всех разом?., хорош я буду со своими документами!.. С освобождением моим от воинской повинно-сти, печатями невнятными! Ой-ой-ой! мама родная!.. С консульскими у меня отношения весьма щепетильные… – Тикай! – кричит мне из свалки Боро… из-под груды… и в сторону госпиталя машет… это через улицу!.. Лондонский госпиталь на Майл-Энд-роуд – место известное… Мы возле него все встречи назначали, потому что людно там, народ туда-сюда снует… поди уследи… Особенно у приемно-го покоя толкотня неиссякающая… днем и ночью шмыг, шмыг… По Майл-Энд все автобусы проходят. Иду я, значит, встаю на противоположном тротуаре под газовым голубым рожком… Боро при всей своей тучности в драках большую изворотливость проявлял… Выпутываться умел исключительно… Проворный делался, как ноги уносить… Вот и тут не заставил себя долго ждать!.. Эдакий толстый котище по ловкости… Протиснулся между дерущимися, сквозь бурю, шквал, торнадо затрещин. В залах «Доблести» побоище идет нещадное! Ураган губительный! мне отсюда видно!.. Все крушат полоумные, перегородки рушат, оконное стекло вдребезги разлетается, рассыпается по тротуару!.. Смерч! Тайфун! Гам чудовищный! Так и лорд-мэра разбудят!.. Громче всего бабы визжат! да еще детишки в темноте! которые папаш дожидаются… «Мама!.. Мама!..» Уже сиротами себя воображают! Боро приковылял, хромая, схлопотал крепко! Уай! уай! в левое колено! до крови… изучаем ногу под фонарем… Каково в переделке побывать!.. И шляпу потерял, цилиндр раздора!.. Стоило огород городить! Порешили больше в «Доблесть» ни ногой, в логово поганое! бордель чертов! плевать нам на красное дерево, на стойки пресловутые! и железки крученые! Когда там преступник на преступнике! пристанище проходимцев! Где тебе друзей калечат! и фараоны ведут себя, как последние скоты! Такое, значит, вынесли решение. * * * Предположим, вы едете от Пикадилли… Выходите на станции Уоппинг… Тут я должен вам помочь… А то не найдете… Как выйдете из метро, налево… мимо холодных складов… Улица узкая… кирпичные стены, домишки с двух сторон, один за другим… как дни недели… конца нет… дальше снова… нескончаемой цепочкой… и хоть бы какое разнообразие… двух-этажные все… дверь вровень с тротуаром… медный молоточек… и так улица за улицей… вдоль и поперек… Плимут-стрит… цветущая Блоссем-авеню… Садовая аллея… Нептун-Комменс… и многие, многие другие… Выстроились чинно… Люди говорят: унылая картина.…Это, знаете, день на день не приходится, и потом, от времени года тоже зависит… Чуть солнце – домишки принарядятся, ну чисто игрушечные… Нищета, конечно… с одной стороны… Но в окнах ге-рань… полным-полно… глаза не нарадуются… Унылость – это от кирпичей… они масляни-стые… липкие от копоти… туманов, пека. |
