Мать выхватила из костра новорожденного, чьи истошные вопли могли разжалобить камень. Схватив его за ногу, она швырнула дымящегося младенца на землю, тяжелым сабо наступила на горло и не убирала ногу до тех пор, пока он не перестал дышать. Затем под вопли, смех, шуточки и проклятия бандитов она снова швырнула его в огонь, и вскоре пламя поглотило его. Тогда Главарь, невозмутимо взиравший на эту чудовищную сцену, подозвал к себе Рыжего из Оно и сказал:

— Сегодня, товарищ, можешь веселиться. У тебя есть ровно двадцать четыре часа, чтобы исполнить супружеский долг. Завтра ночью ты будешь командовать налетом на ферму Монгон.

— Можете рассчитывать на меня, Главарь. Все будет выполнено как надо.

ГЛАВА 11

Госпожа де Ружмон, решив, что станет принимать виконта де Монвиля, чье имя, умонастроение и внушительный вид произвели на нее благоприятное впечатление, тем не менее была расположена собрать о нем кое-какие сведения. В самом деле, в жизни виконта крылась некая тайна, которая беспокоила ее, точнее, задевала ее любопытство. Как всякая женщина, графиня была падка на все странное и загадочное. Замена барона виконтом, бандита Жана Франсуа честным Франсуа Жаном, сходство имен, внешнее сходство, неожиданное появление виконта, его дерзкое вступление во владение замком Жуи в разгар Террора — все это требовало дополнительных разъяснений, и графине казалось, что никто не сможет ей помочь лучше судьи.

Придя к такому выводу, госпожа де Ружмон послала бывшего кирасира германского легиона Этьена Лелюка с письмом в Базош-ле-Гальранд. Послание было спешным, и ответ не терпел отлагательства. Достойная дама полагала, что кантональный судья, как бальи былых времен, всецело в ее распоряжении, поэтому настоятельно просила старшего Бувара — и просьба эта напоминала скорее приказ — в тот же день явиться в Ружмон. Однако вопреки ее ожиданиям Этьен Лелюк вернулся в сопровождении не мирового судьи, а его сына.

— Госпожа графиня, — громко объявила Мадлена Герен, докладывая о посетителе, — это молодой Бувар, сын господина судьи. Он приехал поговорить с вами.

— Ах, это вы, мой юный друг, — произнесла госпожа де Ружмон с надменной приветливостью знатной дамы, для которой не существовало ни Революции, ни декретов об отмене титулов и сословий, ни всеобщего равенства. — Надеюсь, с милейшим господином Буваром ничего не случилось?

— Отец огорчится, узнав, что ваше письмо не застало его дома, — дружелюбно отвечал капитан, — его задержали дела. Узнав, что вы срочно хотите его видеть, я решил приехать вместо него. Надеюсь быть вам полезным, если это возможно.

— Мне необходимо срочно получить конфиденциальные сведения, которыми располагает только судья. Но я благодарю вас, дорогой, что вы приехали, и прошу садиться. Сейчас я позову Рене и Валентину. Полагаю, они будут рады повидаться с вами.

Графиня не доверяла Мадлене, путавшейся в словах, и сама отправилась за девушками, которые спустились, заинтригованные приятным для затворниц известием:

— У нас гость!

При виде капитана Бувара, к которому она испытывала искренние дружеские чувства, добрая улыбка озарила прекрасное меланхолическое лицо Валентины, а Рене, покраснев, не смогла сдержать восторженного восклицания.

— Ах, — промолвила Валентина, — наш друг капитан! А мы уже отчаялись вас увидеть.

— Да, а ведь отчаиваться плохо, — прибавила Рене, охваченная сладостным смущением, и оттого плохо понимая, что говорит.

— Но я, — побледнев, взволнованно стал оправдываться молодой человек, — я опасался показаться навязчивым или нескромным…

— Вы не из тех, кто может быть навязчивым, — отвечала Валентина, обрадованная визитом благородного офицера.