Показатели преступности стали учитываться в России после того, как в 1802 году было образовано Министерство юстиции. Уголовная статистика свидетельствовала о росте преступлений. Если с 1803 по 1808 год их было зарегистрировано 243 тыс., то за 1861 - 1870 годы - уже 599 тыс., а к 1913 году эта цифра увеличилась до 2888 тыс. Путем несложных арифметических действий можно убедиться в том, что с 1803 по 1913 год преступность выросла более чем в 10 раз, тогда как население страны возросло только в 4 раза (с 41 до 168 млн). Она возрастала в либеральное царствование Александра I, уменьшалась при консервативном правлении Николая I и дала невиданный скачок в реформаторскую эпоху Николая II. Искоренить её не сумели ни кнут, ни шпицрутены, ни каторга. Дошло до того, что осенью 1804 года разбойники напали на Серафима Саровского . Преподобному Серафиму, слава о котором уже распространилась окрест, было в ту пору 45 лет. Люди шли к нему в лесную келью за советом и помощью, грабители явились сюда за деньгами. Несмотря на то что в руках у отшельника был топор, он не стал защищаться. Разбойники жестоко покалечили его, но, к своему ужасу и разочарованию, нашли в келье только икону и несколько картофелин. Преподобный с трудом добрался до монастыря и лишь через пять месяцев окреп настолько, что смог вернуться в свое уединение. Напавших на него удалось найти, но по обыкновению мягкий, приветствовавший всех приходящих словами «радость моя», молитвенник неожиданно поставил жесткое условие: разбойники должны быть отпущены; если их накажут, он уйдет из этих мест.

Очевидно, у чудотворцев имелись свои методы воздействия на преступников: дома злодеев вскоре сгорели со всем имуществом, а сами они пришли каяться к преподобному Серафиму

Разбои и сопряженные с ними кражи были главными преступлениями дореволюционной России. 32-летнего каторжника Василия Брягина наказывали за воровство почти непрерывно с 18 лет. В 1774 году его два раза били плетьми и один раз батогами; в 1777-м - только батогами; в 1779-м - кошками; в 1780-м - шпицрутенами; восемь раз прогнав через строй; в 1781-м ему вырвали ноздри и сослали на каторгу, откуда он сбежал, совершив кражу в 1782 году, за что снова был прогнан сквозь шпицрутены и сослан в Нерчинск как неисправимый преступник. Пытки, формально отмененные по указу от 27 сентября 1801 года, негласно продолжали существовать. Предписание, которое Александр I дал Сенату после того, как в Казани был казнен невиновный человек, - «чтобы нигде ни под каким видом… никто не дерзал ни делать; ни допущать никаких истязаний под страхом строгого и неминуемого наказания» - исполнено не было. Пока в России существовало крепостное право; каторга и телесные наказания, говорить о том, чтобы «самое название пытки, стыд и укоризну человечеству наносящее, изглажено было навсегда из памяти народной», было преждевременно.

К началу XIX века преступность активно заявила о себе на юге России. На Кубани, куда вместе с запорожскими казаками переселялись и маргиналы с Украины, уже к 1801 году была создана специальная экспедиция, в задачу которой входила поимка воров и грабителей. Криминальное прошлое Одессы начинается со строительства порта. Офицеры и солдаты, принимавшие участие в его сооружении, занимались открытыми грабежами местного населения, которое и без того немало страдало от неимоверного количества бродяг и разбойников, укрывавшихся от закона в этом портовом городе. До января 1803 года, когда Первым градоначальником Одессы становится Дюк де Ришелье, здесь царили грабежи и разбои. Железной рукой и с помощью казаков Ришельё сумел навести в городе порядок. К моменту его отъезда во Францию (1815) преступность здесь была почти уничтожена, за что благодарные одесситы поставили своему градоначальнику знаменитый памятник.