— Ну да, а в чем дело?

— А в том, что это твой Копылов пытался сбить меня три дня назад на углу Энгельса и Мориса Тореза.., но не сбил. А сам разбился насмерть. Как нам только что любезно сообщила дама с собачкой.

— Так-так, — протянул Андрей, — ты, стало быть, свидетель… И они про это знали… Значит, квартиру снимал референт Копылов для нужд своего начальника. Потому что ему самому квартира эта без надобности.

Жил он один, и все свои личные вопросы мог решать у себя дома — не было у него ревнивой жены и кучи детей. И вот пригласили туда профессора Шереметьева… И что-то там случилось…

— Похоже, этот Вахромеев действительно с катушек сошел, сам профессора убил! — перебила я Андрея.

— Все может быть… Или случайно как-то дело обернулось… Слушай, ты извини, у меня со временем очень туго…

Глаза Андрея отливали горячим блеском, он посмотрел на часы и заторопился.

Я приуныла и побрела домой, к маминым примочкам и компрессам. Настроение было отвратительное, несмотря на то что все мои враги приказали долго жить.

Действительно, «черного киллера» мы успокоили на пару с тем плотненьким мужичком в доме с башней. Правда, ловушку придумала я, но мужичок тоже поработал.

Референт Копылов, который пытался сбить меня машиной, сам погиб в аварии.

И тот, кто его послал, теперь находится в больнице в тяжелом состоянии. А я жива и, если не считать больного колена, здорова.

И хотя мне полагалось бы сейчас радоваться свободе и безопасности, я почему-то совсем не радуюсь. То есть совершенно ясно, почему. Во-первых, Андрей теперь потеряет ко мне всяческий интерес и у меня не будет причины с ним встречаться. А во вторых, как ни была я расстроена первой причиной, где-то в глубине души возникла мысль, что больно уж все гладко. Все, кто хотел мне зла, — мертвы, но уж очень вовремя.

Все случившееся напоминало хорошо поставленный спектакль, и режиссер его остался неизвестным.

Учиться, что ли, пойти, либо же приглядеть какую-нибудь работу. Но я ничего не умею.

Или на бандитские деньги открыть свое дело, к примеру, небольшой магазин электротоваров.., и пригласить директором Аллу Федоровну… Тьфу, гадость какая лезет в голову!

Зазвонил телефон. Я ринулась к нему, как кенгуру, огромными прыжками, потому что надеялась в глубине души, что это звонит Андрей. Но звонил ненаглядный. Господи, что еще ему от меня нужно?

Голос у ненаглядного был какой-то особенный:

— Я.., ты.., ты читала сегодняшнюю газету?

— Какую еще газету? — пробурчала я не очень любезно.

— Газету «Накануне», ту, в которой работает Андрей Чепцов.

— Что там случилось?

— Там его статья, очень большая.., про профессора Шереметьева… — мялся ненаглядный.

— Какая статья? Да говори ты толком! — прикрикнула я. — Про меня там что-нибудь есть? Хотя, что ты там скажешь.., я сама схожу за газетой.

— Ты ее не найдешь, уже весь тираж, наверное, расхватали. Я вообще-то тут недалеко, — нерешительно добавил ненаглядный, — может, я приеду? Хотя, конечно, родители…

— Да какая разница! — вскипела я. — Что ты все мнешься! Приезжай немедленно, а родителей нету.

Он явился через десять минут, я еле успела убрать постель и натянуть длинную юбку и свободный свитер — что попалось под руку. На этот раз ненаглядный был в коричневом костюме. И галстук был другой, который так же не подходил к костюму, как и в прошлый раз.

Я выхватила у него газету, которая была развернута на нужной странице.