17

Британские агенты имели обыкновение встречаться со своими дублинскими осведомителями в самых неожиданных местах: прогуливать в доках воскресным вечером, в пустых купе поезда, в безлюдных боковых пределах протестантских церквей и даже на кладбищах, где британцы появлялись с охапками цветов, видимо в знак траура по противникам.

Фергюс Финн направлялся на встречу со своим связным, которая должна была состояться на просторах Парка Феникса. По утрам в будние дни там было немноголюдно, и можно, не опасаясь быть замеченными, спокойно беседовать в тени деревьев.

— У меня есть для вас новости, — сказал Финн, запахивая тонкое пальто, чтобы укрыться от потоков дождя, летевших прямо в лицо и стекавших с веток. — Думаю, они дорогого стоят.

— Почему вы так решили? — осторожно поинтересовался агент. В кармане его куртки лежала кругленькая сумма для очередного поощрения осведомителя. Многолетний опыт научил его всегда брать с собой сумму, хотя бы в два раза превышающую разумные расходы.

— Это о Майкле Бирне, слыхали про такого?

Агент кивнул и обвел взглядом парк — удостовериться, что за ними не следят.

— У него появилась подружка, — прошептал Финн, — смазливая милашка по имени Мария О'Дауд. И он посылал ее в Лондон.

— Ты знаешь зачем?

— Что-то вроде разведки на местности. Понимаете, она учительница, Мария эта. Хочет устроиться на работу в Лондоне, вот и ездит туда на собеседования. Ее тетка рассказала об этом племяннице моей матери, когда они на днях встретились на службе в церкви.

— Может, она просто решила перебраться в Лондон, что в этом такого? — спросил агент, который сам переехал в Ирландию из английской столицы. — Многим Лондон нравится больше, чем Дублин.

Агент вспомнил нищету и убожество, ложь, козни и предательство, в которых погрязли обитатели Дублина, и подумал, что этот город никогда не станет для него родным.

— Ты не понимаешь, парень, — напирал Финн, — она же сохнет по этому Майклу Бирну, совсем рассудка лишилась. Она для него что хошь сделает. Так что считай, Майкл Бирн собственной персоной прогулялся по Лондону.

За деревьями проскакал конный отряд — часть подразделения, охраняющего резиденцию королевского наместника, спины лошадей лоснились от дождя.

— Так, может, он послал ее в Лондон с каким-нибудь заданием, что скажешь? — спросил агент.

— Этого я не знаю. Она вечно что-то зарисовывает, девчонка эта. У нее самые зоркие глаза в Дублине, можете мне поверить. Она вам в пять минут и Букингемский дворец нарисует.

Агент задумался; похоже, эта новость встревожила его. Всех агентов учат при встречах с осведомителями скрывать свои эмоции, даже гнев.

— Ладно, — сказал он, — что-то мы заболтались. Вот твои деньги, да еще с небольшой прибавкой. На сегодня все.

Ничто не досаждало агенту так, как постоянные пререкания с коварным ирландцем, выклянчивавшим золотые за свою жалкую информацию так, словно они были на восточном базаре.

Фергюс Финн взял свои сорок сребреников и поспешил назад в контору. Агент же, прежде чем направиться к своим шефам, еще с четверть часа постоял под деревьями.

Уже на следующий день известие о встрече дошло до Доминика Кнокса, старшего офицера британской службы, отвечающей за сбор разведданных в Ирландии. Он чертыхнулся, глядя из окна на булыжную мостовую и на небольшую церковь, построенную в честь установления британского правления в Ирландии. На ее стенах были написаны имена английских наместников, среди прочих и Кромвеля, весьма непопулярного в Дублине. В синих будках стояли по стойке «смирно» на карауле часовые.