Ах да, темп, сообразил Валентин. Во внешнем мире тянется та же самая секунда, в которую я «абсор» выпустил. Раньше я за «абсором» в реальном времени следил, вот разница и набежала.

    Три на двадцать минус десять, прикинул в уме Валентин, еще пятьдесят секунд моего субъективного времени буйствовать. Если Василий Блаженный и впрямь на одних заклинаниях держится, сейчас начнется. Надо бы отсюда на свежий воздух…

    К счастью, искинты камуфляжа и гравилета не стеснялись работать на скорости, в двадцать раз превышающей возможности человека. Гравилет подлетел к ближайшему окну, закинул внутрь храма гравитационную платформу, подхватил Валентина вместе с лежащим у его ног беспомощным Всеславом. Пара секунд субъективного времени - и Валентин снова оказался на водительском месте, над озером белого тумана, продолжавшего вытеснять москвичей и гостей столицы из центра самого дорогого города в мире.

    Над собором Василия Блаженного распускался огненный цветок. «Пираньи», устремившиеся вверх легкими языками пламени, набрали яркость и горели теперь в полную силу, поглощая что-то вроде гигантского шатра из заклинаний, раскинувшегося над Москвой. Валентин разинул рот от удивления - оказывается, все эти годы он ходил под самым настоящим колдовским небом, но даже не догадывался о его существовании! Чашники, мгновенно всплыло название; вот почему - чашники! Перевернутые чаши для сбора Силы - разве не их пожирает сейчас «абсор»?

    Огненный цветок забирался все выше и выше в небо, и Валентин понял, что атакованная «пираньями» Чаша накрывает гораздо большую территорию, чем казалось вначале. Вверх, скомандовал он, одновременно пораженный красотой магического фейерверка и обеспокоенный масштабами «абсора», зашедшими куда дальше задуманных пятисот метров. Сколько циклов, спросил он у Обруча. Семьдесят шесть, ответил тот. Что-то не то, подумал Валентин, радиус распространения должен быть пропорционален времени, а за последние тридцать циклов «абсор» расширился куда сильнее, чем вдвое. Что происходит?

    И что это за странный язык пламени там, внизу…

    Удар, которого сверхтехнологичная броня гравилета попросту не заметила, едва не вытряхнул Валентина из кресла. Вцепившись в штурвал, он втянул голову в плечи и крепко зажмурился, чтобы не ослепнуть от затопившего кабину холодного белого света. «Меня едят», - удивленно сообщил Бублик, Валентин полез в память за формулой «антипираний» и вдруг отчетливо услышал тишину. Осторожно открыл глаза - белое пламя погасло, наваждение сгинуло и даже огненный цветок над Москвой исчез, уступив место тусклому осеннему солнцу.

    Бублик, осторожно позвал Валентин. Молчание. Магическое зрение? Никакого эффекта.

    Позвольте, нахмурился Валентин. Мы так не договаривались!

    Договаривались, тут же ответил он сам себе. Несколько минут назад, на Панге. Любое всемогущество когда-нибудь кончается.

    Принц оказался прав, и Кукловод все-таки вышел на сцену. Что может быть обыденнее для мага, чем стать жертвой собственных заклинаний?

    Валентин щелкнул пальцами и горько усмехнулся. Ни вспышки пламени, ни даже струйки дыма. Как десять лет назад, на первых уроках магии. Абсолютное оружие поработало на славу.

    Сто тринадцать циклов, меланхолично сообщил Обруч.

    У «абсора» хватит времени, чтобы сожрать всю магию на Земле, подумал Валентин. В моем положении этому следует радоваться, а не огорчаться.

    Валентин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Битва закончилась слишком рано; веки дрожали от напряжения, сердце колотилось как после пробежки в гору.