|
– Это животное. Вы ведь знаете, что законы защищают только нашего брата чародея и смертных людей. — Это… — казалось, ее вот-вот вырвет. – Это некромантия, — выдавила она из себя. — Это необходимость, — хрипло возразил я и ткнул пальцем в небо. – Видели, как закручивается воронка? — Да. Что это? — Темная энергия. Кеммлеровы детки хотят призвать ее вместе со всеми тенями, до которых дотянутся, и если им это удастся, и один из них станет богом… Глаза у Люччо расширились: она поняла, чем это грозит. — Образуется вакуум, — договорила за меня она. – И он засосет всю магию. Всю жизнь. — Именно,— подтвердил я. – И они должны будут находиться как раз там, под жерлом воронки. Но если туда попытается проникнуть кто-либо, не защищенный полем некромантической энергии, воронка высосет его насухо еще на ближних подступах. Нам необходимо попасть туда, чтобы помешать им. Вот почему я позаимствовал вот эту малышку. Так что не капайте мне на мозги насчет Законов Магии… или, по крайней мере, отложите это на потом – слишком многие жизни поставлены на карту. На мгновение лицо ее исказилось от гнева, и она открыла рот. Потом нахмурилась и закрыла рот. — Откуда у вас эта информация? — Книга Кеммлера, — коротко ответил я. — Вы ее нашли? Я поморщился. — Ненадолго. Гривейн наскочил на меня и отобрал. Баттерс, переводя взгляд с меня на нее и обратно, маршировал на месте, ритмично громыхая барабаном. Люччо покосилась на него и глубоко вздохнула. — А это кто? — Барабанщик, необходимый мне для осуществления этого, — ответил я. – И мой хороший друг. Он спас мне жизнь сегодня, меньше часа назад. Баттерс, это миссис Люччо. Капитан, это Баттерс. Люччо галантно поклонилась Баттерсу, на что он ответил, неловко дернув головой. — Где это вы отыскали этот детский сад? – поинтересовался я. Она поморщилась. Этот дом – жилой комплекс. Мы добрались сюда практически одновременно с первыми зомби. Кто-то из родителей кричал, что дети отправились в колледж на маскарад по поводу Хэллоуина. Спасти женщину, которая за них отвечала, нам не удалось, но детей мы, по крайней мере, оттуда вывели. Я прикусил губу, глядя на Люччо. — Ваша цель – отстрел темных чародеев. И вы задержались, чтобы вывести из-под огня нескольких детей? Я думал, Стражи сначала шинкуют нехороших парней, и только потом занимаются гражданскими лицами. Она задрала подбородок и задумчиво посмотрела на меня. — Это так вы о нас думаете? — Да, — кивнул я. Она нахмурилась и опустила взгляд на рукоять своего меча. — Дрезден… как правило, Стражам не до сострадания или сентиментальности. Но… но это же дети. Я не горжусь всем тем, что я совершила как Страж. Но я скорее сама скормлю себя демонам, чем позволю погибнуть ребенку. Я хмуро посмотрел на нее. — Вы-то скормите, — задумчиво сказал я. – Правда ведь? Она чуть улыбнулась. Дождь прибил ее волосы серо-стального цвета к голове, и от этого морщинки в углах глаз сделались заметнее. — Не все из нас разделяют жесткость Моргана. Но даже он ни за что не отвернется от попавших в беду детей. Порой он бывает невыносимым занудой. Но солдат он отличный. И при всех своих недостатках, он очень честный человек. Дверь, у которой мы стояли, с грохотом распахнулась, и из нее вышел Морган, сжимая меч обеими руками. — Говорил же я вам, — злобно обратился он к Люччо. |
