|
И после всего этого вы еще спорите со мной, существует ли магия. Секунды тянулись томительно-медленно. — Все потому, что мне не хочется в это верить, — негромко пробормотал он. Я медленно вздохнул. — Угу. Тишина. — Хлебните кофе, — посоветовал я. Он послушался. — Страшно? — Угу. — Это хорошо, — кивнул я. — Умно. — Н-ну, если так, — пробормотал он, — на свете нет никого умнее меня. — Я-то понимаю, каково вам, — сказал я. — Вы сталкиваетесь с таким, что ни в какие рамки не укладывается, и это пугает как черт-те что. Но стоит узнать об этом больше, и со страхом можно справиться. Знание — лучшее лекарство от страха. Так всегда было. — И что мне делать? — спросил Баттерс. — Я отвезу вас в какое-нибудь безопасное место. Как доедем, определюсь с дальнейшими ходами. А пока спрашивайте, а я буду отвечать. Баттерс сделал еще глоток кофе и кивнул. Руки его, вроде бы, дрожали уже меньше. — Что это был за человек? — Представился Гривейном, но сомневаюсь, чтобы его так звали по-настоящему. Он некромант. — Что значит — "некромант"? Я пожал плечами. — Некромантия — использование магии для всяких фокусов с мертвыми. Некроманты могут управлять трупами, заставлять их двигаться, манипулируют призраками, имеют доступ к знаниям, похороненным в мертвых мозгах... — Но это невоз... — не выдержал было Баттерс и тут же осекся, закашлявшись. — Ох. Да. Простите. — Еще они могут делать кучу всяких пакостей, касающихся души, — продолжал я. — Даже в нашем, скажем так, не совсем обычном кругу об этом не очень-то говорят. Но я слышал рассказы о том, как они наделяют трупы своим разумом, подчиняя своей воле. Я слышал даже, что они способны воскрешать людей из мертвых. — Иисусе! — удивился Баттерс. — Вот насчет этого конкретного случая я не уверен. — Нет, нет, я в смысле... — Я знаю, в каком смысле, Баттерс. Я пошутил. — Ох. Да. Простите, — он отпил еще кофе и снова принялся смотреть в окно. — Но... Возвращать мертвых к жизни? Может, это не так уж и плохо. — Если исходить из того, что то, во что превращает их некромант, лучше, чем смерть. Судя по тому, что я слышал, они редко делают это по гуманным соображениям. Впрочем, все это может быть и брехней. Я же говорю: об этом не говорят. — Почему? — поинтересовался Баттерс. — Потому, что это запретная тема, — ответил я. — Некромантия нарушает один из законов магии, установленных Белым Советом. Наказанием за это служит смертная казнь, а навлекать на себя хотя бы подозрения Совета никто не хочет. — Кто не хочет? И что это за совет? — Ну, я например не хочу. А Белый Совет... ну, большинство людей сравнило бы его, типа, с правящим органом чародеев всего мира, но на деле он больше напоминает масонскую ложу. Или, может, братство. — Никогда не слыхал про братства, выносящие смертные приговоры. — Гм... У Совета всего семь законов, но стоит нарушить хоть один... — я выразительно провел пальцем по шее. — Да, кстати, они не лишком любят, чтобы про них знали обычные люди. Поэтому не советую рассказывать о них кому-либо еще. Баттерс поперхнулся и невольно потянулся пальцами к своей шее. — Ох... А этот тип, Гривейн — он вроде вас? — Он не вроде меня, — произнес я и сам удивился тому, каким злобным рыком прозвучали эти мои слова. |
