Тот изначальный замок давным-давно исчез под множеством наслоений изменчивой моды. Беатрис еще в детстве облазила его сверху донизу. Слуги вскоре привыкли сталкиваться с принцессой где угодно – в прачечной, за осмотром водопроводных труб; в кладовых дворецкого, куда ее привела линия древней стены; в винном погребе, с перемазанным личиком и паутиной в волосах, в попытках отыскать за рядами бочек забытый дверной проем… Отец, король Люциан, поощрял интерес дочери, отыскивая для нее в библиотеке старые книги и карты, показывая потайные коридоры и подземелья, заложенные кирпичом и перестроенные под водопровод и канализацию. Во время официальных придворных торжеств она частенько находила его за беседами с мрачным человеком по имени Иона Кле, безупречным во всем, но неизменно выглядевшим так, будто он только что окунул голову в ведро с холодной водой. Их слова, блестящие таинственные отсылки к истории, к старинным балладам, к прошлому столь давнему, что и не вообразить, неизменно приводили ее обратно в отцовскую библиотеку. Неизвестно отчего – возможно, благодаря кстати заданному вопросу, или описанию малоизвестной детали, открытой ею самой, – ее мало-помалу начали охотно принимать в разговор.

   «И вот, – с удивлением подумала Беатрис, вынув из кармана диск, чтобы горничная не унесла его вместе с грязной одеждой в стирку, – теперь я работаю на Иону Кле».

   Вымытая в душе, причесанная, одетая, по собственному выражению, «марципаном» – в платье слащавых пастельных тонов, она снова сунула диск в карман. Тонкая юбка кремового шелка тут же обвисла, будто в карман опустили пушечное ядро. Диск пришлось вынуть, и фрейлина Беатрис с сомнением уставилась на него.

   – Может, на ленту? – предложила Беатрис.

   – Принцесса Беатрис, это обязательно?

   – Да, обязательно. Иначе он отправится обратно в карман.

   – Нет, это совершенно недопустимо.

   Вынув из шкатулки с драгоценностями Беатрис тонкую золотую цепочку, фрейлина продела ее в ушко диска и застегнула на шее принцессы. Диск без какого-либо изящества повис прямо над нитью жемчуга. Обе – высокая, поджарая Беатрис со спокойными кобальтово-синими глазами на слегка присыпанном веснушками лице в обрамлении золотисто-русых волос и гибкая, изящная леди Энн Невэр, зеленоглазая обладательница роскошных блестящих черных волос и безупречного чувства стиля – вновь критически оглядели его.

   – Нельзя ли спрятать его в туфельку? – с болью в голосе спросила фрейлина. – Он действительно ужасен.

   – Ничего, – рассмеялась в ответ Беатрис. – Отец будет в восторге!

   Однако у матери диск не вызвал ни малейшего восторга. Королева Гарриет, стоявшая рядом с королем и принимавшая гостей, не веря своим глазам, взглянула на него и смежила веки, чтобы не видеть ни диска, ни непутевой дочери. Да, Беатрис и сама понимала, что позеленевшая медь имеет явный оттенок плесени, а диск, висевший прямо над жемчужным ожерельем, вдобавок, был повернут наружу стороной с «куриными следами». Легкое и пышное платье для дневных приемов также сочеталось с ним не самым выгодным образом.