«Религиозные службы, — размышлял Рэмси. — Вот сила, объединяющая экипаж. Мистическое соучастие! Благословение воинов перед грабительским набегом!»

— Мистер Рэмси, какого вы вероисповедания? — спросил Спарроу.

Рэмси откашлялся.

— Протестант епископальной церкви.

— Вообще-то здесь, внизу, это не так существенно. Просто мне было любопытно. На подводных буксировщиках существует поговорка, что Господь не разрешает живым атеистам погружаться ниже тысячи футов.

Рэмси улыбнулся.

Спарроу склонился над Библией. Когда он читал, голос его звенел:

— «Горе тем, что называют злое добрым, а доброе — злым; что привносят тьму в свет, а свет — в тьму; что примешивают горькое в сладость, а сладость — в горькое! Горе тем, что считают себя мудрыми и предусмотрительными в лице своем!»

Он захлопнул Библию и поднял голову. В жесте этом было могущество, авторитет. Рэмси почувствовал это с огромной силой.

— Мы выполняем нашу работу с тем, что имеем, — провозгласил Спарроу. — Мы делаем то, что считаем правым делом. Несмотря на собственные горести и печали, мы делаем это. Мы делаем это ради того, чтобы безбожники исчезли с лика земного. Аминь.

Капитан повернулся и положил Библию на полку. Не оборачиваясь, он скомандовал:

— Все по местам. Мистер Рэмси, свяжитесь с базой и сообщите, что мы готовы к выступлению. Установите время прохождения первой контрольной точки.

Рэмси поднялся. Сейчас его более всего занимало, превратившись чуть ли не в физическую потребность, желание изучить последние телеметрические записи Спарроу.

— Есть, сэр, — ответил он, повернулся, вышел из кают-компании, прошел к себе в мастерскую и связался с базой.

Первая контрольная точка через четыре часа.

Рэмси передал эту информацию капитану.

— Занулить автоматический таймер, — скомандовал Спарроу. — Всем доложиться.

— Докладывает Гарсия. Двигатели и буксируемый танк в порядке.

— Докладывает Боннет. Готовность полная.

Рэмси поглядел на пульт перед ним. Его охватило странное чувство принадлежности к судну. Чувство тесной сжитости, проникшее внутрь и закрепившееся гораздо сильнее, чем за все пять недель подготовки.

— Электросистемы в полной готовности, — доложил он. — В корпусе две атмосферы. — Он поглядел на «вампир» у себя на запястье. — Диффузия нормально-положительная. Азот отсутствует.

В интеркоме вновь прозвучал голос Спарроу:

— Лес, выступаем!

Рэмси почувствовал, как подводное судно накренилось, затем слабый, на уровне шепота, пульс двигателей. Палуба слегка наклонилась вперед, выравниваясь. Корабль погружался.

«Мы сходим в глубину, — думал Рэмси. — И в прямом смысле, и в смысле психологическом. С этого момента все зависит от меня самого».

— Мистер Рэмси, подойдите на центральный пост, — приказал Спарроу.

Рэмси отключил свой пульт и направился на мостик. Спарроу стоял там, заложив руки за спину, ноги почти точно в центре подиума. Его фигура была вписана в лабиринт труб, штурвалов, рукояток и шкал приборов. Справа от него Гарсия был занят на пульте контроля буксирного троса; слева Боннет управлял штурвалом высокоскоростного рулевого устройства. Большой циферблат показателя статического давления на контрольном пульте указывал глубину 3000 футов, но они продолжали погружаться.

Не оборачиваясь, Спарроу спросил:

— Что находится в небольшой коробке, попавшей на борт вашими стараниями, мистер Рэмси?

— Аппаратура мониторинга для новой поисковой системы.