– Да, мы могли бы, – сухо согласился он.

– Дело в том, что в домах, подобных этому, только такими вещами и занимаются, – заметила девушка. – Ох! – вдруг ахнула она. – Да ты, пожалуй, никогда не бывал в таких местах!

– Ну, погоди у меня! – яростно прошептал Прайд.

– Не уверена, что я смогу подождать, – ехидно произнесла она, проведя язычком по губам.

Затем Габриэль направилась вслед за мадам вверх по лестнице.

Из-за закрытых дверей доносилась музыка – кто-то играл на фортепьяно. «Смех, шепот, крики – праздничная суета карнавала», – подумал про себя Прайд. Судя по всему, это был более приличный бордель, чем те, что они видели на площади. Полы были чистыми, стены выкрашены свежей краской. Украшения отличались даже определенной для такого места изысканностью. И две комнаты, в которые привела их хозяйка, были чистыми и аккуратно прибранными. Лишь украшения были, пожалуй, чуть более пестрыми, чем в коридоре. В камине пылал огонь; рядом с ним лежало много дров.

– Вам понадобится что-нибудь? – спросила хозяйка у Габриэль. – Например, молока мальчику?

– Молока и хлеба ребенку, – заказала графиня. – А нам – шампанского и устриц.

– Comme d'habitude. – Мадам понимающе кивнула.

«Как обычно?! Интересно, как часто графиня де Бокер угощалась в этом заведении устрицами вместе со своим любовником? Был ли он тайным агентом, как и сам лорд? Муж – это просто удобное прикрытие? И история о его смерти была выдумана специально для того, чтобы ей проще было втереться в доверие к шефу английских тайных агентов?»

– Помоги мне уложить Джейка.

Габриэль прервала мысли Прайда, и он вынужден был до поры до времени оставить свои вопросы при себе. У них еще будет время поговорить обо всем.

Джейк, засыпая на ходу, дал себя раздеть и вымыть. Комната была теплой и уютной, кровать застлана красным шелковым покрывалом. Тяжелый цветочный запах, стоявший в комнате, не был неприятным, но щекотал ноздри мальчика. Натаниэль нашел ночную рубашку, натянул ее на Джейка и уложил в кровать.

Хлеб и молоко были почти такими же, как те, что давала ему няня. Когда Джейк пролил немного молока на подбородок, папа вытер его салфеткой.

Мальчику стало тепло, хорошо, и, нырнув под одеяло, он свернулся калачиком. Габби улыбалась, папа тоже был в хорошем настроении. Казалось, они сейчас рассмеются. Джейк подумал, что больше всего на свете ему бы хотелось, чтобы они трое никогда не расставались и всегда были вместе. Глаза его закрылись.

Натаниэль наблюдал, как его сын заснул. Прайд подумал, что впервые с тех пор, как они покинули Берли-Мэнор, Джейк спит в нормальной кровати. Он поужинал привычной для себя едой, и взрослые поцеловали его на ночь – все, как обычно.

Прайд нагнулся, подкрутил фитиль масляной лампы, чтобы свет горел не так ярко, а затем еще раз поцеловал Джейка и погладил его кудрявые, мягкие волосы. Мальчик приоткрыл сонные глаза, бессмысленно посмотрел на отца и заснул крепким сном. Совсем как Элен… И его появление на свет стоило Элен жизни. Но это не была вина Джейка. В смерти своей жены был виноват лорд Прайд.

Натаниэль., выпрямившись, смотрел на спящего сына и думал о своей вине. Уже почти семь лет терзало его это чувство. Но в последние дни этот груз, казалось, стал легче. Джейк не был чьим-то воплощением. Это был маленький человек со своими нуждами и своим неповторимым, сложным миром. А Натаниэль, погрузившись в терзавшие его мысли о виновности в смерти жены, частенько забывал о нуждах своего сына.

Прайд повернулся и увидел Габриэль, стоявшую в дверях.