– Даже если у нее есть все эти качества, ты же знаешь, я никогда не нанимаю женщин.

Натаниэль встал и вновь наполнил свой бокал.

– Для каждого правила есть исключение, – напомнил Прайду Саймон. – Скажи, где еще мы найдем агента, который так близок к нам и у которого столько достоинств? Она вхожа во все дипломатические, политические и светские круги Парижа. А Талейран – ее крестный отец!

– И она хочет предать его? – скептически спросил Натаниэль.

– Габриэль выросла в Англии, – объяснил Саймон. – Когда Талейран настоял, чтобы она вернулась во Францию, она была очень несчастна. Но он, по сути, заменял ей родителей, и девочке ничего не оставалось делать, как повиноваться. На самом деле Габриэль хранит верность интересам Англии. – Саймон наклонился вперед и подбросил выпавшее полено в огонь. – После смерти мужа она впала в депрессию, стала вялой. Ее письма потеряли обычную живость. Джорджи очень беспокоилась о ней и по этой причине пригласила Габби к нам. Та обратилась ко мне с предложением использовать ее возможности для службы Англии. Ее доводы звучали очень убедительно. – Он слегка пожал плечами. – А ее донесение лишь доказало их.

Саймон взглянул на своего притихшего друга.

– Она всегда интересовалась политикой, не то, что Джорджи, которая толком даже не знает фамилии членов кабинета. Габби совсем другая. Может, дело в ее воспитании или в том, что она потеряла родителей в годы террора. А может, это влияние Талейрана. Но Габриэль знает очень много. Она из кожи вон вылезет, если нужно добыть какие-то сведения. – Саймон внимательно посмотрел на лорда Прайда, который барабанил пальцами себе по лбу. – Тебе нужен был человек в Париже. Лучше Габби никого не найти.

– Я не отрицаю этого.

Саймон знал, что Натаниэль никогда не противится логике и фактам. Даже его предрассудки отступали перед такими убедительными доводами.

Саймон откинулся назад, положил ногу на ногу и прищурил глаза, наблюдая за реакцией Натаниэля.

– Ничего не выйдет. – Натаниэль снова встал. – Если она даже и такова, какой ты ее расписываешь, я не представляю, как смогу с ней работать. Она недисциплинированна, и я не могу подставить своих людей, приведя к ним незнакомку.

– Хорошо. – Саймон учтиво наклонил голову. – Решение всегда было за тобой. Мы понимаем, что ты лучше разбираешься в своем деле.

– Поверь мне, Саймон, так и есть.

Но что-то в его словах насторожило Саймона. Прайд поставил свой бокал.

– Мне надо переодеться к обеду. Я уеду с самого утра, так как дел у меня здесь больше нет.

«А как же дружба? – грустно думал Саймон, когда дверь за Натаниэлем закрылась. – С ней тоже покончено?» Эти дни Натаниэль занимался только делами: законы дружбы ничего не значат для него. Но не всегда было так. Как и Майлз Беннет, Саймон Ванбрук верил, что настанет день, когда лед в сердце и глазах Натаниэля растает. Он так надеялся, что Габби поможет в этом. Не многие могли пройти мимо графини, не обратив внимания на ее красоту. Но, похоже, мечты Саймона не сбылись.

Надо сказать, Джорджи не очень-то потрясла история о страстных объятиях двоих почти незнакомых людей в пустынном саду. Однако она все же спросила Габриэль о причудах ее вкуса:

– Мне показалось, он тебе не понравился. Ты же сказала, что у него глаза, словно камни на дне пруда.

– Иногда они такие и есть. – Габриэль подняла ногу, и вяло ее намылила.