Рейн посерьезнел и сочувственно посмотрел на Аликс. Его взгляд заставил ее съежиться и отвести глаза. Она не нуждалась в жалости.

— Кто этот дворянин? — спросил Рейн голосом, полным искреннего беспокойства.

— Сын графа Уолденэмского.

Рейн плюнул с глубоким отвращением. Его красивое лицо исказила гримаса, а прекрасно очерченные губы искривились в злой усмешке.

— Пагнел, — произнес он презрительно. — Этот человек не имеет права называть себя ни мужчиной, ни дворянином. Присоединяйся ко мне, мальчик, и я докажу тебе, что мы с ним разного поля ягоды. Мне нужен оруженосец, и ты прекрасно справишься с этим делом.

В два шага он оказался около нее, и его рука по-дружески обняла ее за плечи.

— Не прикасайтесь ко мне, — выдохнула Аликс, отпрыгивая. — Мне не нужна ваша жалость, и я не гожусь, чтобы подносить вам сладкие пирожки. Я… мужчина и смогу прожить сам по себе. Я стану работать и заработаю себе на пропитание.

— Сладкие пирожки, говоришь? — переспросил Рейн, и на его левой щеке опять заиграла ямочка. — У меня такое чувство, мальчик, — прибавил он, оглядывая ее с ног до головы, — что ты представления не имеешь, какой тебя ожидает труд. Твои руки и ноги больше сгодились бы для девушки.

— Как вы смеете так меня оскорблять! — буквально задохнулась она, испугавшись, что он может ее разоблачить. Аликс схватилась за кинжал, но нашла только пустые ножны.

— Еще одна твоя ошибка, — сказал Рейн. — Ты же уронил его на землю. — Медленно, дразня ее, он извлек маленький кинжал из-за своего пояса на штанах — тех самых, что так тесно-тесно прилегали к его телу; треугольный лоскут рельефно прикрывал его мужское естество. — Я научу тебя, как надо обращаться с оружием, чтобы не растерять его в бою. — Рейн лениво провел большим пальцем по лезвию. — Затупился.

— Он оказался достаточно остр, чтобы порезать вашу толстую шкуру, — заявила Аликс решительно и вдруг улыбнулась ему; она сумела-таки отплатить за его самоуверенность.

Словно только что вспомнив о порезе, Рейн взглянул на рану, а потом снова на Аликс.

— Пойдем со мной, мой оруженосец, позаботься о моей ране, — спокойно сказал он, поворачиваясь к ней спиной, словно ожидая, что она немедленно последует за ним.

Аликс сразу же решила, что не останется в лагере во власти прихотей этого человека по имени Рейн, который одновременно привлекал и раздражал ее. И кроме того, ей не нравились эти грязные люди, стоявшие вокруг и жадно разглядывавшие ее, словно она играет в пьесе, затеянной для их развлечения.

Аликс повернулась к слуге, который привез ее сюда.

— Не желаю здесь оставаться. Попытаю счастья в другом месте, — заявила она, направляясь к лошади.

— Разве тебя не учили исполнять приказы? — раздался из-за ее спины голос Рейна, и его рука схватила Аликс за шею. — Не позволю такому пустяку, как твоя ненависть, лишить меня хорошего оруженосца.

— Идите прочь! — орала она, пока он толкал ее впереди себя. — Не хочу здесь оставаться. И не останусь.

— Как я понимаю, ты у меня в долгу, поскольку пролил мою кровь. А теперь ступай туда! — скомандовал Рейн и втолкнул ее в большой шатер из парусины.

Стараясь не кричать от боли в ноге и от толчков, которым подвергалось ее и без того покрытое синяками тело, она ухватилась за высокую подпорку, стараясь выпрямиться.

— Бланш! — рявкнул Рейн, откинув клапан шатра. — Принеси немного воды и полотно, да проверь, что оно чистое. Итак, мальчик, — сказал он, снова поворачиваясь к ней и с минуту внимательно ее разглядывая. — У тебя болит нога.