|
Приятно было выговаривать ему за то, что опять в кухне накурено, топор вешать можно, или за то, что обед опять остался не съеденным. А он оправдывался нехотя, для проформы. Приятно было готовить ужин, а потом сидеть друг напротив друга на маленькой кухне, попивать чай и трепаться о пустяках. Все было так, словно они давно уже муж и жена, и все у них общее. Однако на самом деле действительность через какое-то время напоминала о себе. Около одиннадцати Нелли вставала, мыла посуду, Митя помогал ей убрать на кухне, и уходила домой. Митя провожал ее до метро и возвращался к себе. Но и эта квазисемейная жизнь была для нее лучше, чем совсем ничего.
Про Киру они не упоминали: Митя больше не заговаривал о своей неудачной любви, а Нелли не спрашивала. Она так и не сказала ему о том, что случайно узнала тогда в поликлинике. Может быть, это было ошибкой, но она так боялась за свое хрупкое призрачное счастье! Пусть все идет как идет, а там видно будет. В конце концов, это тоже мудрая позиция. По крайней мере сегодняшний день она проживет счастливо. Нелли открыла дверь — в квартире было темно. «Заснул, наверное», — подумала она. Скинула туфли и осторожно, стараясь не шуметь, прошла в кухню. Щелкнул выключатель. На кухонном столе лежала записка, придавленная чисто вымытой пепельницей: «Нелька, не сердись, обстоятельства изменились. Я возвращаюсь в свою берлогу. Спасибо за гостеприимство. Очень тебя прошу, не звони мне пока и ни в коем случае не заходи. Я сам появлюсь денька через три-четыре. Можешь раз в жизни меня послушаться? Митя». Ничего не понимая, Нелли прошла в комнату, все еще сжимая записку в руке. Огляделась. Митиных вещей не было. Уехал! Нелли захлестнула тревога. Что могло случиться? Какие обстоятельства? Он узнал про Киру? Почему она не должна ни звонить, ни приходить к нему? Даже не вспомнив о полной сумке продуктов, брошенной на кухне, Нелли выскочила из дома и побежала к метро. Полчаса от Юго-Запада до «Чистых прудов» показались ей вечностью. Расталкивая народ локтями на переходе, она перебралась наконец на «Тургеневскую». На «Китай-городе» стрелой взлетела вверх по эскалатору. Через пятьдесят минут она уже нажимала кнопку звонка у Митиной квартиры. Дверь открыли не сразу. — Нелька! Я же просил тебя!.. — укоризненно сказал Митя, впуская ее в квартиру и запирая дверь. Она обхватила его руками, прижалась щекой к груди: — Что случилось? Я чуть с ума не сошла! — Ты слишком впечатлительна. — Он слегка отстранился и посмотрел ей в лицо с легким недоумением: — По какому поводу столько волнений? — Почему ты уехал? — Решил, что пора и честь знать. Мой дом меня уже заждался. Она пристально посмотрела ему в глаза: — Врешь! Если бы ничего не произошло, ты бы дождался меня, предупредил и уехал бы завтра. И потом, что у тебя с носом? Он явно распух. С кем дрался? — Почему обязательно дрался? Может, просто налетел на дверь или упал? — Ты просто так не падаешь и на двери без посторонней помощи не налетаешь. — Надо же, как хорошо ты меня изучила! — Митька, не увиливай! Что произошло? Я ведь не отцеплюсь, пока ты мне все не расскажешь! Она хотела спросить, узнал ли он что-нибудь о Кире, но язык не повернулся. Потом быстро сообразила: если бы он знал, что Кира беременна, был бы сейчас не дома, а у нее. Эта мысль ее несколько успокоила. Она отстранилась от Мити и провела рукой по волосам, поправляя растрепавшиеся от быстрой ходьбы прядки. — Так что заставило тебя так поспешно сбежать? Митя внезапно посерьезнел, даже помрачнел: — Ко мне приходил Андрей. — А! Так на этот раз ты открыл ему дверь? — Нет. |
