Когда рог прозвучал в третий раз, Кристиана подобрала свои юбки и неуклюже побежала, хромая на поврежденную ногу.

Она уже отбежала на некоторое расстояние, когда вдруг обернулась и бросила в его сторону аметист. Роджер не двинулся с места, чтобы поймать камень.

— Передай его женщине, которая путешествует с тобой. Кто она тебе: сестра или мать? — крикнула Кристиана уже через плечо и исчезла из виду.

Долгое время Роджер стоял не двигаясь, словно прирос к земле. Его глаза невидяще уставились туда, где исчезла девушка, что-то странное творилось с головой. Он почувствовал необычайную легкость, словно происшедшее с ним оказалось миражем. Интересно, существовала ли девушка наяву или она ему только приснилась?

— Роджер! — раздался голос Элизабет у него за спиной. — Мы тебя ищем уже целый час. Ты готов отправиться в дорогу? Осталось всего несколько часов до наступления темноты.

Он медленно повернулся к сестре.

— Роджер, с тобой все в порядке?

Отойдя чуть в сторону от жены, Майлс внимательно осмотрелся вокруг. Иногда такое выражение лица, какое было сейчас у Роджера, Майлс видел у смертельно раненых в бою рыцарей. Майлс заметил валявшийся на земле аметист, но не успел дотронуться до него, как Роджер схватил и крепко сжал камень в руке.

— Да, я готов идти, — кратко сказал он и, прежде чем уйти, бросил прощальный взгляд на лес и погладил драгоценный камень на ладони. «Ее муж! — сердито пробормотал он. — Вот и вся любовь». Он подумал было о том, чтобы выбросить аметист, но не смог сделать этого.

Ночью Майлс как никто другой понимал, чем вызвано дурное расположение духа и сдержанность Роджера. Майлс поймал кролика, и теперь они втроем сидели вокруг костра, поджаривая его на вертеле. Майлс не хотел волновать Элизабет и уверял, что они в полной безопасности. И действительно, жизнь французских крестьян казалась ей просто беззаботной в сравнении с тем, как протекала жизнь в доме собственного брата, но сам Майлс был все время настороже, ни на минуту не расслабляясь в ожидании возможной опасности. Он очень чутко спал ночью и даже стал больше уважать Роджера, заметив, что и тот всегда начеку.

Элизабет спала, примостив голову на коленях мужа, Роджер сидел поодаль и не переставая вертел что-то в руке. Майлс не относился к числу любопытных, но Роджер почувствовал интерес младшего спутника.

— Ох уж эти женщины! — наконец вымолвил Роджер с явным отвращением и спрятал аметист в карман. Растянувшись на холодной лесной земле, он, тем не менее, вновь нащупал драгоценный камень и уже не выпускал его из рук в течение всей ночи.

Наступило солнечное, кристально чистое утро, и, как всегда, ощущение счастья переполняло Элизабет. Еще один день, и они доберутся до французских родственников Монтгомери. Затем вернутся в Англию к сыну… и заживут, как в сказке, не зная горя и печали.

— Ты сегодня выглядишь особенно счастливой. — Майлс улыбнулся жене. — Мне кажется, тебе нравится крестьянский образ жизни.

— Какое-то время — да, — самодовольно ответила Элизабет. — Но, пожалуйста, не заблуждайся: я не буду всегда носить лохмотья. — Я — дорогая женщина! — И она кокетливо посмотрела на Майлса.

— В таком случае, тебе придется отработать свое содержание, — вызывающе произнес он, оценивающе осмотрев ее снизу доверху.

— У меня это хорошо получается. Я… — Она неожиданно замолчала, услышав громкий топот копыт.

Группа всадников пронеслась мимо, оттеснив их на обочину дороги. Вне сомнения, это были знатные рыцари: конские попоны из чистого шелка, самое современное и дорогое оружие. В общей сложности проследовало около сотни всадников, не считая нескольких повозок с поклажей. В центре кавалькады с гордо поднятой головой ехала молоденькая девушка со связанными за спиной руками и покрытыми синяками лицом.