— Нет, никогда, — ответил я. — Люди ходят ко мне, а не я к ним.

— Здесь не ваша клиентура. Это рабочее общежитие для персонала. Принадлежит Заводу. Тут живут сторожа, уборщики, грузчики и так далее. Они зарабатывают слишком мало, чтобы ходить в ваш бар. Но есть и исключения…

Он толкнул одну из дверей. Запах оттуда мне сразу не понравился.

— Узнаёте его?

— Да. Постоянный клиент. Был.

Калдырь лежит на полу, раскинув руки, привязанные к вкрученным в доски крючьям. Глаза открыты и мёртво смотрят в потолок.

— Кхм, — сказал побледневший доктор, — мои услуги запоздали.

— У нас нет коронера, — ответил Депутатор.

— Констатировать смерть в данном случае не составляет труда. Причины её тоже, на мой взгляд, не вызывают сомнений.

Да, вбитый в сердце деревянный кол даёт возможность поставить однозначный диагноз.

— Меня больше интересует время смерти, — уточнил полицейский.

— Вы думаете, что этому учат в медицинском? — скептически спросил доктор. — Я терапевт общей практики, а не патологоанатом. Семейному врачу обычно достаточно пощупать пульс и принести соболезнования. Единственное, что могу сказать, — это произошло не сегодня.

— В баре он не появлялся три дня, — согласился я. — Да и трупное окоченение уже прошло.

— Вот видите, — сказал Клизма, — я вам не нужен. Доставьте в морг, проведу вскрытие. Но сразу предупреждаю, я никогда его не делал в целях криминалистики. Только в рамках программы по клинической анатомии.

— Идите, доктор, — отпустил его Депутатор, — дальше мы сами.

— Что скажете? — спросил он меня, когда врач с облегчением удалился.

— Не похоже на самоубийство. Разве что он воткнул себе кол в сердце ногами.

— Вижу, я в вас не ошибся.

— Если вы имеете в виду юмор, то…

— Я имею в виду, что вы не падаете в обморок и не бежите блевать, — он показал на картину преступления. — Я, увидев это сегодня днём, был шокирован больше вас.

— Вчера днём, — уточнил я. — Полночь миновала.

— Об этом я и говорю. Вы точны и спокойны, не теряете контроля. А значит, зрелище вам не в новинку.

Я не стал комментировать. Вместо этого спросил:

— Это не объясняет, зачем я вам понадобился.

— Видите ли, Роберт, я не детектив. Работал в полиции, но сапёр группы антитеррора это не то же самое, что следователь. Должность помощника несуществующего шерифа до сих пор требовала только внушительного вида, умения разнять пьяную драку и навыка заполнения отчётов. С этим у меня всё в порядке, но расследовать убийство — не моё.

— Вообще-то, — удивился я, — вы и не должны. Вызовите федералов. У них есть свои криминалисты и следователи, которые только рады отодвинуть местных от громкого дела. А это выглядит довольно громким — люди редко втыкают друг другу в сердце колья по бытовым мотивам.

— Роберт, — вздохнул он. — Вы так хорошо вписались, что я иногда забываю, насколько вы тут недавно. Это не лучшее место и время для долгих объяснений, поэтому давайте их отложим до более удачного момента. Не вдаваясь в причины — представьте, что нет никаких федералов. Не примчатся машины с мигалками, чёрные тонированные микроавтобусы с экспертами, броневики спецназа и прочая кавалерия. И даже труп этот нам с вами придётся тащить в морг самостоятельно. Представили?

— Допустим.

— Вопрос — вы поможете мне в расследовании?

— В этих гипотетических условиях?

— Именно. В гипотетических.

— Да, — кивнул я, глядя на труп.