|
. Но нет! Именно на простыне, потому что это, если можно так выразиться, самый мягкий способ повешения… – Что же это значит? – Что она повесилась сама… Это настолько очевидно, что для храбрости ей, никогда не пившей, понадобилось вылакать пол литра джину… Вспомните, что говорится в заключениях судебного врача… – Я помню. – Итак, мы имеем дело с убийством и самоубийством: убийство было совершено примерно в четверть одиннадцатого, а самоубийство – в полночь или в час ночи… Все остальное просто… Следователь смотрел на него с недоверием, а Эмиль Градю – с насмешливым любопытством. – Уже давно, – продолжал Мегрэ, – Эмму, не получившую того, на что она рассчитывала, выходя замуж за старика Артса, и бывшую возлюбленной Эмиля Градю, преследовала мысль завладеть кубышкой и сбежать со своим любовником… И вот ей представляется случай… Артс возвращается на борт сильно пьяный… Градю в двух шагах, на борту буксира… Еще когда Эмма ходила в бистро за покупками, она заметила, что ее супруг уже тепленький… Она отвязывает собаку и ждет с цепью в руках, чтобы набросить ее мужу на шею… – Но… – попытался возразить следователь. – Одну минуту! Дайте мне договорить… И вот Артс мертв… Опьяненная своей победой, Эмма бежит за Градю – не забывайте, что жена шкипера буксира слышала голоса около своего судна без четверти одиннадцать… Это так, Градю? – Да, так! – Парочка отправляется на баржу искать кубышку, роется повсюду, даже в матрасе, но не находит пресловутых ста тысяч франков… – Это так, Градю? – Да, так! – Время идет, и Градю теряет терпение… Держу пари, он даже начинает думать, что его одурачили, что ста тысяч франков и не было вовсе… Эмма клянется, что были… Но какой от них прок, если их невозможно найти? Они продолжают поиск. Наконец Градю это надоедает… Он понимает, что его могут привлечь к ответственности, и хочет бежать… Эмма тоже хочет бежать с ним… – Извините… – пробормотал следователь. – Да подождите! Я говорю, что она хочет бежать с ним, а поскольку у него нет желания обременять себя женщиной, у которой даже нет денег, он, прежде чем удрать, бьет ее кулаком по лицу… Сойдя на берег, он перерубает швартовы баржи… Это так, Градю? На этот раз Градю колеблется с ответом. – Вроде бы все! – говорит в заключение Мегрэ. – Если бы им удалось найти кубышку, то они сбежали бы вместе или же попытались бы выдать смерть старика за убийство… Атак как этот номер не прошел, обезумевший Градю стал скрываться в окрестностях… Когда Эмма пришла в себя, баржа скользила по поверхности воды, а повешенный раскачивался рядом с ней… Никаких надежд, правда? Даже надежды на бегство… Для этого надо было бы разбудить Классенса, чтобы он багром причалил лодку к берегу… Все пропало! И тогда она решает покончить с собой… А поскольку ей недостает храбрости, она сначала выпивает джину и потом выбирает простыню из мягкой ткани… – Это так, Градю? – спрашивает следователь, глядя на мерзавца. – Раз комиссар так говорит… – Но… Погодите, – настаивает следователь, – где доказательство того, что он не нашел кубышку и как раз для того, чтобы ее спрятать… Тогда Мегрэ отодвинул ногой несколько кусков цемента и показал на устроенный там тайник и лежащие в нем бельгийские и французские монеты. – Теперь вы понимаете? – Более или менее… – не очень уверенно пробормотал следователь. А Мегрэ, набивая трубку, проворчал: – Прежде всего надо было знать, что старые баржи упрочнялись за счет цементного дна… Никто мне этого не сказал. |
