– Мне, пожалуй, пора идти, – выпрямившись, говорит он. Мегера застывает, но тут же тянется к поясу, на котором висит клинок. В отличие от Креслина и стражей, она отдает предпочтение не заплечным, а поясным ножнам.

– А стоит ли тебе, в твоем положении? – начинает он, чувствуя, как сжимается его сердце.

– Какое это имеет значение, суженый? – сурово обрывает его Мегера.

Он наклоняет голову, на миг ослепленный жгучим туманом.

– Вы, оба! Ну ка, выпейте это!

– Что за снадобье?

– Оно придаст вам сил – вы ведь еле держитесь на ногах.

Лидия протягивает им две маленькие чашки. Лицо ее мертвенно бледно.

Залпом проглотив снадобье и нацепив портупею, Креслин смотрит на целительницу и спрашивает:

– Клеррис?

Мегера, выпив лекарство в два глотка, переводит взгляд с одного лица на другое.

– Не думай о нем, просто отправляйся туда, – говорит Лидия. – Он на западном пляже. Там, куда выбросило ближайшие корабли.

– О!.. – с тихим отчаянием восклицает Мегера.

– Всякий успех имеет оборотную сторону. И свою цену, – замечает Креслин, направляясь к привязанной у террасы Воле. Он протягивает Мегере руку, но та предпочитает не заметить этого жеста и, к удивлению Лидии, легко вскакивает в седло. Креслин следует за ней, но нагоняет лишь на полпути к цитадели.

Он молчит – да и что можно сказать? Ему самому не раз случалось действовать, руководствуясь исключительно собственными соображениями, после чего сталкиваться с далеко не желательными результатами. Теперь таким образом повела себя Мегера. Она постаралась причинить как можно меньший ущерб выбрасываемым на берег судам, а в итоге уцелело столько солдат, что они смогли составить сильный отряд. Но все же Креслин рассчитывал на большее понимание

– Кончай злорадствовать!

Ну конечно, она же слышит его мысли!

– Остался кто нибудь в цитадели?

– Торкейл, ты же ему сам велел.

– Заберем его и всех, кого сможем.

– Прекрасно.

Идет дождь – легкий и редкий в сравнении с тем, какой скоро обрушится на восточный Кандар.

– Господин! – встречает его на пороге Торкейл.

– Собери всех, кто только может сражаться! – с ходу приказывает Креслин. – И быстро на западный берег, на тот пляж, что ниже второго поля.

– Слушаюсь, господин.

– Остались здесь лошади? – спрашивает Мегера.

– Только четыре. Остальных забрали отправившиеся на восток – им предстоял более долгий путь.

– Четырех человек – если найдутся, то стражей из Западного Оплота – пришли к нам. Остальных – на побережье. Как можно скорее!

Креслин заезжает под навес: мокнуть под дождем ему не хочется, равно как и тратить силы, чтобы отклонять струи.

Мегера осаживает гнедую рядом с ним.

– Думаешь, это и вправду хорошая идея?

– Не уверен. Но Лидия знает, что он в беде, а я не знаю, что еще можно предпринять. Не уверен, что мог бы сейчас совладать с ветрами, да еще на расстоянии.

– А я уверена, что не смогла бы.

– За успех приходится платить, и всякий раз все более высокую цену.

– Когда же это кончится?

– Для нас – никогда.

Они умолкают, а как только к ним присоединяются четыре воительницы из Западного Оплота, Креслин трогает свою вороную. Мегера скачет рядом с ним; стражи, попарно, сзади.

Сквозь пелену тумана, все еще наплывающего с севера, шестерка всадников несется на запад мимо нижних полей и обложенных камнями каналов, доставляющих воду, отдаленных источников в цитадель.