– Вы жена Саймона, – сказал он, – поэтому прошу прощения. Но если только мне представится такая возможность, я этого мерзавца задушу голыми руками.

На пороге появился лейтенант полиции Поттер и окинул всех взглядом:

– Чем-нибудь могут помочь?

Никто не ответил.

– Я так и думал, – продолжал Поттер и оперся о стену. – Я тут немного покручусь, если не помешаю. Хотя, видит Бог, это все впустую.

Патти спросила:

– Вы уже выяснили, что хотели, о Джоне Коннорсе?

– Больше, чем нужно, – ответил Поттер и выложил им все, что уже рассказал капитану и инспектору.

Мужчины в трейлере не произнесли ни слова.

Патти тихо сказала:

– Бедняга.

– Вы правы, – согласился Поттер. В его голосе не было иронии, только грусть. Он продолжал: – Но я, к сожалению, полицейский. Мое дело выяснить, кто виноват. – Он покачал головой. – Иногда это бывает нетрудно. Но иногда, как, например, сейчас...

Он снова покачал головой.

– Те люди наверху – за них кто-то несет ответственность, правда? – Он взглянул на Брауна: – Я прав?

– Дьявол, как я могу ответить на такой вопрос? – почти закричал тот, а потом уже тише добавил: – Это не имеет смысла. Все это просто бессмысленно. Все. У одного ум зашел за разум, потому что кто-то бросил умирать его жену. – Браун указал на Патти. – А ее муж наделал тут всяких дел...

Гиддингс вмешался:

– И еще добавили бригадир электриков и строительный инспектор, которых бы надо повесить за... – он запнулся и взглянул на Патти, – за уши.

– Кое-кто из моих людей, – добавил Тим Браун, – допустил такое, что допускать никак нельзя. – Он яростно тряхнул головой.

– А кое-кто из нас должен был заметить эти ошибки и халтуру, когда их еще только делали, – подхватил Нат, помолчал. – И еще кое-что, – продолжал он, – и это, возможно, важнее всего остального, вместе взятого.

Голос его звучал необычайно серьезно:

– О чем мы все думаем, когда проектируем такие высоченные домины, такие сложные и такие уязвимые?

В этот момент ожила рация:

–  Крыша вызывает трейлер.

В наступившей мертвой тишине Нат схватил ее в руки:

– Трейлер слушает.

Голос Оливера произнес:

– Нам оттуда машут чем-то белым. Вам стоит выйти в эфир. Спасательный пояс у меня. Я его задержу.

Нат глубоко вздохнул:

– Ну, началось, – и потянулся к телефону.

33

20.00 — 20.41

Показания противоречили друг другу. Это, разумеется, бывает. Но казалось, что каждый из тех, кто уцелел, имел свою собственную версию того, что разыгралось в банкетном зале; версию, которая каждого из них делала если не героем, то хотя бы человеком, которого не в чем упрекнуть, и сколько бы остальные не твердили иное, это вообще не принималось в расчет. Видимо, и это было нормальным.

В одном все были согласны: что совершенно неожиданно, по вине одной из тех случайностей, которые сыграли в день катастрофы такую большую роль, из кондиционера начал валить густой едкий дым. И это – как нажатие на курок – вызвало происшедший взрыв.

События развивались так.

Транзистор, настроенный теперь на местную станцию, передавал какую-то тихую музыку. Женщин уже не было, и никто не танцевал.

В углу зала спокойно беседовали раввин Штейн, епископ О’Тул и преподобный Артур Уильм Уильямс. Тема их разговора осталась неизвестной.

На площадке, где за баррикадой из столов шла посадка, как раз занимал свое место в спасательном поясе Гаррисон Поль, дирижер городского симфонического оркестра.