|
Она не успела спросить, почему не лифтом, стоит чуть-чуть подождать, вон огонек движется, кто-то поднимается... возможно, как раз на их этаж... но Олег открыл дверь во двор, тут же будто переключил в себе скорости, вышел медленно и степенно, как надлежит в ночное время суток, шепнул одними губами: - Выходи. Лунный свет высвечивает спины гигантских черепах, что за ночь сползлись в их двор, - так ей показалось вначале. Она еще помнила время, когда во дворе стоял один "жигуль" и два "москвича", а теперь "скорая помощь" не может пробиться к подъезду, жильцы ругаются, многие просто из зависти: две трети автомобилей - иномарки, днем на солнце как жар горят их крыши, на хромированные ручки смотреть больно, а ночью то одна, то другая начинает вопить, что ее грабят... Олег провел кончиками пальцев по крылу элегантного "мерса", отстучал какой-то мотивчик, так ей показалось, распахнул дверцу. Она напряглась, сейчас взвоет сирена, а он взглянул искоса: - Садись. У тебя глаза размазались. Не помня себя обежала машину и плюхнулась на сиденье. Мотор уже чуть слышно гудел, а едва дверца захлопнулась, "мерс" послушно порулил мимо таких же... и так же защищенных сигнализациями к выходу на шоссе. В зеркальце отражалось ее бледное лицо. Насчет краски он загнул, у нее татуашь, чем она гордится. Даже выйдя из ванной не пугает мужчин: губы красиво подведены по контуру, брови узкие и четкие, а подводка глаз просто изумительная. Но на всякий случай спешно раскрыла косметичку, инерция вдавила в сиденье, и она ткнула тюбиком помады в щеку. "Мерс" выбрался на дорогу, занял левый ряд и понесся с нарастающей скоростью. Ночное шоссе не то чтобы опустело - в Москве никогда не прекращается жизнь, - но машин стало впятеро меньше, Юлия почти перестала страшиться, что они с кем-то столкнутся. Далеко позади глухо грохнуло. В зеркальце заднего вида она увидела, как по ту сторону здания к темному небу взметнулся столб синего дыма. Словно бы там во дворе возник пожар или же рэкетиры сводят счеты... Додумать не успела, инерция качнула в сторону и к дверце. Взмолилась: - Не гони! Нас обязательно остановят! - Мы хорошо смотримся, - успокоил он. - Стекла не тонированные. - Ну и что? - За банду качков никакой патруль не примет. Другое подумают. Она не решилась спросить, что же о них подумает патруль, сидела тихо. По обеим сторонам проносились массивные дома с широкими темными окнами, но яркие огни рекламы освещали и тротуар, и даже часть шоссе. Минут через десять машина свернула под хмурую облупленную арку. Мимо проплыли темные, как адская смола, мусорные баки. Внезапно он выключил мотор, нажал на тормоз: - Выходи. Юлия покорно дала провести себя через темный двор. В соседнем дворе Олег с той же легкостью открыл вторую иномарку, сигнализация опять смолчала. Юлия уже чуть с меньшим страхом плюхнулась на сиденье рядом. На этот раз неслись до центра города. Юлия чуть успокоилась, уют роскошной машины действует расслабляюще. Из подсознания выплывали странные мысли, совсем не свойственные ее образу жизни: "Гуляй, Маша! Надо жить красиво!.. Помирать, так с музыкой..." И даже из пушкинской "Капитанской дочки": "Лучше тридцать лет орлом, чем триста - вороном..." Внезапно он сказал: - А вот отсюда уже пешочком. |
