Весомое доказательство, ничего не скажешь!

Фыркнула и заявила, что чужих мужчин не отбиваю, свой имеется. Подмывало добавить о прежних поклонниках Вилмы, с которыми та легко расставалась, польстившись на свежую кровь, но не стала: хватит с меня на сегодня опрометчивых слов. Дочь суконщика в отместку тоже ударит по больному месту, чисто по-женски, так изощрённо, что Иствану и не снилось. И на всю жизнь запомнит, при каждом удобном случае пинать станет. Знаю, проходили во время учёбы. Женщины, они такие, исподтишка мстят и за любую мелочь запишут во враги. А уж если затронуть личную жизнь, то и вовсе затравят. Мне, к примеру, доставалось за эльфа.

— Врёшь! — зашипела Вилма и, наступая, притиснула к забору.

Я, конечно, маг, но стало не по себе. Сейчас как вцепится в волосы, расцарапает лицо, а то и до глаз доберётся… Вилма — девушка не хрупкого телосложения, выросла на свежем воздухе, а не в стенах класса.

Можно, конечно, начаровать что-нибудь и сбежать, но поговорить всё равно придётся, не сейчас, так потом.

— Вилма, честно, нет между нами ничего. Истван просто сосед, а на улицу не выгнал, потому что Авалон попросил. Я вообще не понимаю, почему ты волнуешься. Или это из-за Миклоса? Так и он мне тоже не нужен, никто из твоих поклонников мне не интересен. Честное слово!

— Врёшь! — упрямо повторила Вилма, грудью упершись в мою грудь. — Будто я слепая, не вижу ничего! Раньше Пишт со мной под руку гулял, мы на ярмарку вместе ходили, в Нийск ездили, а теперь охладел, будто я девка какая-то!

— Я-то тут причём? Всякое случается, может, сделала, сказала что-то не то!

— Да не разговариваем мы! Сделал дело, и не нужна, — с горечью процедила Вилма. — Уж ластилась, пыталась выпытать, что не так — молчит. Тогда решила сама выяснить и выяснила. Он цветы рвал! — Она произнесла это так, будто Истван совершил страшное преступление. — Сама видела. И не мне.

— И почему ты решила, будто мне?

— А куда, по-твоему, букет делся, если Истван из дома уже без него вышел? — прошипела Вилма, больно вцепившись в запястья.

Возразить нечего, логика железная.

Однако, Истван хорош! Ничего Вилме не объяснил, отставку не дал, а уже за другой ухаживать начал. И что мне теперь делать? Вилма ведь думает, будто я с некромантом кокетничаю, если и вовсе не целуюсь украдкой, и переубедить её невозможно. Живу под одной крышей с Истваном, он букеты носит, до недавнего времени никто не помешал бы уединяться… И не вспомнит Вилма о моей больной руке и пошатнувшемся здоровье некроманта, зато припомнит котлеты, супчик, пиво и посиделки в своё отсутствие. Она ведь ещё тогда косо смотрела.

— Молчишь? Что глазки отводишь, магичка белобрысая? Думаешь, на чужое позарилась, с рук сойдёт?

Так, гордость и честь — это хорошо, но лицо дороже. Кричать, звать на помощь не стану, просто воспользуюсь защитным заклинанием. Вилма остынет, выпустит пар, и мы поговорим. Придётся начистоту, и хорошо бы в присутствии Иствана. В конце концов, это его чувства.

Ай!

Вилма смачно плюнула прямо в глаз и, воспользовавшись кратким замешательством, ухватила за волосы, пригибая к земле. А вот это очень плохо: в ход пойдут колени. Кое-как увернулась, но тут же впечаталась носом в забор.

— Я тебя разукрашу, тварь! — мрачно пообещала Вилма и заработала локтями.

Толком отбиваться не могла: противница вцепилась в запястья. Казалось бы, она ограничила и собственные манёвры, но, увы, Вилма отлично справлялась.

Колдовать не могла, только кусалась и шипела от боли: дочь суконщика не щадила с большим трудом залеченную руку.

В самый разгар поединка в проулке возник Эрно.