– Ты вернул мальчика отцу? – спросил один из дартар. Бел-Сидек покачал головой. Он начисто позабыл этого парня и его угрозы.

– У тебя осталось всего девять часов.

Бел-Сидек чуть заметно улыбнулся. Когда туман опустится на город, дартары уже не в состоянии будут причинить ему какой-нибудь вред.

Второй дикарь уселся напротив бел-Сидека, заглянул ему в лицо.

– Юношеский идеализм – не более того. Погоди, пусть малец доживет до наших лет, разберется что к чему. Тогда он поймет – когда речь идет о политике, ничей ребенок не имеет ни малейшего значения.

Фа'тад! Ал-Акла с его вечной отвратительной насмешкой над всеми кушмарраханскими делами и обычаями.

– Я вижу, вы удивлены, полковник бел-Сидек.

– Да, удивлен.

– Я тоже удивлен. Я шел сюда, не имея в виду встретить кого-нибудь определенного.

Лжешь, подумал бел-Сидек. Фа'тад – последний человек на земле, который шевельнет хоть пальцем, не зная точно, что будет с этого иметь.

– Возможно, я отдал бы целое состояние, чтобы узнать, как вас найти. Я подозревал, что нам есть о чем потолковать, что именно вы удерживаете этот город в относительном равновесии.

Бел-Сидек заглянул в глаза старому воину. В глубине их за внешним бесстрастием тлел какой-то скрытый огонек.

– Не ослышался ли я? Неужели вы опять хотите переметнуться на другую сторону?

– На другую сторону? Нет. Мы всегда на одной стороне, всегда верны интересам дартарского племени. Но порой те, что называют себя друзьями дартар, обманывают и предают их.

– Я не желаю обсуждать это. Накар решил, что засуха истощила Кушмаррах и мы не в состоянии посылать продукты в другие земли. Кадо смог удовлетворить ваши требования лишь потому, что война унесла много тысяч жизней, а значит, и голодных ртов.

– Все равно Накар мог найти способ отблагодарить дартар за прошлую службу и заручиться их поддержкой на будущее. Но в тот момент дикари – и их копья – были не нужны ему. Он еще не осознал, что готовится колоссальное нашествие геродиан. А когда осознал – свистнул нам, как собачонке. Но кусачие дворняжки имеют обыкновение на зло отвечать злом.

– Что ж, учтем, – вставил бел-Сидек, довольный, что может ответить сарказмом на сарказм ал-Аклы. Но дартары никак не отреагировали на его замечание.

Фа'тад помолчал немного и продолжал:

– Эта история с Накаром как нельзя более некстати. Еще три-четыре дня, и мы получили бы то, чего добиваемся, и начали бы готовиться оставить геродианскую службу. До цели было рукой подать… Злой рок вечно преследует дартарское племя.

Бел-Сидек внимательно изучал Фа'тада. Орел к чему-то клонит, это точно, но к чему?

Что ж, так и быть, он сам сделает ход. Может, удастся что-нибудь выведать.

– Но чего вы добиваетесь? Что хотите получить?

– Сокровища крепости. Существование их не вызывает у нас сомнений. Геродиане обещали их нам. Конечно, они вовсе не собирались сдержать слово. Они знали, что внутрь цитадели нам не проникнуть. Но мы упорно добивались своего и в конце концов нашли ход. И тут выясняется, что слишком поздно, что обитатели проклятой крепости доберутся до нас раньше, чем мы до них.

– Так это не пустые слухи? Из лабиринта Шу в крепость действительно ведет туннель?

– Да, ход есть. Но, как и на саму крепость, на него наложены нерушимые заклятия. Однако ничто не мешает, если, конечно, достанет решимости, пойти кружным, окольным путем. Однако это займет слишком много времени.

Бел-Сидек откинулся на спинку стула. Теперь он не сомневался, что владеет ситуацией, и потому не испытывал страха.