|
Интересно, что я сейчас содеяла: спасла или отомстила? В любом случае дальше придется обходиться без высшей магии. Заклятие Тропы исчерпало себя в тот момент, когда я совершила первое магическое деяние, и теперь это будет моя волшба, волшба Эстель Оскоры, которую почует любой синяк, если они водятся в этих богоспасаемых землях; нам же с Эрасти нельзя до поры до времени обнаруживать свое присутствие. Конечно, я могу использовать эльфийскую магию, но с ее помощью армию не остановишь... Впрочем, сейчас это вряд ли понадобится. Если рыцарь мертв, я похороню его, расседлаю и отпущу коня и отправлюсь на поиски Эрасти.
Кто бы ни был этот одинокий всадник, он честно сражался и уж могилу-то себе заслужил, хотя с тех, кто за ним гнался, вполне бы сталось поглумиться над мертвым. Но вышло иначе. Они мертвы, а вот мой рыцарь оказался жив, хотя ему изрядно досталось. Я это поняла, едва лишь с помощью нехитрого заклинания уложила раненого на траву и сняла залитые кровью и покрытые вмятинами доспехи и шлем. Передо мной лежал калека. Горбун! И ему как-то удалось взнуздать собственное увечье и стать воином, и, судя по всему, не последнего разбора. Что ж, помочь тому, кто бросил вызов судьбе, — дело достойное... Я склонилась над лежащим. Он был довольно молод. Бледный, что и немудрено; темноволосый, с хорошим лицом. Бедняга потерял много крови, был оглушен, у него была сломана нога и несколько ребер, но с этим, даже с ранами в боку и предплечье, я вполне могла справиться. Будь со мной Эрасти, он сделал бы больше, избавив неизвестного рыцаря от горба, но какие наши годы! Эрасти мы еще отыщем, а пока ограничимся посильным, неотложным и тайным. Кровь я уняла быстро, а вот остальное... Воистину, легче прикончить тысячу, чем исцелить одного. У меня не было зеркала, но, закончив одно из заклятий Астени, я вряд ли выглядела лучше, чем рыцарь, которого лечила. И, между прочим, довольно успешно! Раненый зашевелился, и я положила руку ему на лоб. Пока я не решу, что мне с ним делать, пусть спит и... И видит во сне что-то хорошее.
ЧАСТЬ ВТОРАЯAUT VIAM INVENIAM AUT FACIAM'[Или я найду дорогу, или я проложу ее сам (лат.)]
Хорошо — что никого, Хорошо — что ничего, Так черно и так мертво, Что мертвее быть не может И чернее не бывать, Что никто нам не поможет И не надо помогать. Г. Иванов
2895 год от В.И. 10-й день месяца Собаки АРЦИЯ. МУНТ
Девятилетний Шарль-Роман-Аларик, виконт Тагрэ, любил всех своих кузенов, но больше всех Филиппа, но тот, будучи старше на шесть лет, давно прекратил брать уроки у зануды Карпуса. Старший сын Филиппа Четвертого и Элеоноры Гризье нисколько не печалился, что оказался бастардом. Отец сделал его графом Рунским, и Филипп страшно гордился своим титулом. Еще бы, ведь его носил легендарный Эдмон Тагэре, а кузен если не фехтовал и не упражнялся в верховой езде, то читал о прошлых подвигах и победах. Счастливчик, он уже вырвался из лап наставников и вот-вот станет оруженосцем отца. Ларрэну такое вряд ли светит, он и на лошади толком сидеть не умеет! Его братец Леон Ро поживее, но в голове у него — сплошные каверзы. Шарло не имел ничего против сыновей Жоффруа Ларрэна, которых отец восстановил во всех правах, но уж больно толстяк Этьен не походит на будущего короля, хотя его и объявили наследником. Что поделать, если Эдмон умер, а Филипп с Алеком и они с Кати — бастарды. Все знают, что на троне Арции им не место, ну и пусть... Скорей бы вернулись отец и сигнор Рито, без них во дворце пусто, да и наставник начинает полагать о себе больше, чем нужно, и затягивать занятия. Вообще-то виконт Тагрэ любил уроки по землеописанию, но сегодня слушать учителя было невмоготу. Господин Карпус, размахивая указкой, рассказывал о природе Черного Сура. |
