Ему показалось, что его перебросил через перила Лийяра; но затем облако песка ударило ему в лицо.

Феллон перевернулся, чуть не вывихнув себе шею. Во всяком случае она сильно болела при каждом его движении. Он вскочил на ноги перед мордой йеки, стоявшего над шеном. Дракон был мертв.

Феллон взглянул вверх. Кольцо бледно‑зеленых лиц окружало арену. У большинства были раскрыты рты, но он ничего не услышал: все кричали враз.

– Меч! – крикнул он. – Пусть кто‑нибудь бросит мне меч!

Все задвигались в поисках меча. Но все оставили оружие при входе в дом. Кто‑то кричал, что нужна веревка, кто‑то искал лестницу, другие выкрикивали, что нужно связать плащи. Они двигались вокруг арены и выкрикивали советы, но никто ничего не предпринимал.

Йеки пополз вперед на брюхе.

Но тут хозяин дома перегнулся через перила и крикнул:

– Эй, мастер Энтон! Держите!

Вниз рукоятью вперед полетел меч. Феллон поймал его за рукоять, повернул и направил на йеки.

Зверь приближался. Феллон подумал, что сейчас хищник прыгнет, тогда никакой меч ему не поможет.

Единственным выходом было напасть самому. Феллон двинулся к зверю, размахивая мечом. Хищник заревел и отступил, поджимая перекушенную лапу. Феллон ударом меча отбил удар когтистой лапы зверя.

Йеки заревел громче. Феллон с замирающим сердцем приблизил лезвие к носу зверя. При первом же уколе йеки с ревом и рычанием повернул назад.

– Мастер Энтон! – прозвучал голос. – Гоните его в открытый проход!

Выпад – выигран еще один шаг; еще выпад – и меч назад, как только зверь пытается достать лапой. Еще один шаг. Понемногу Феллон теснил йеки к проходу, каждую минуту ожидая яростного прыжка к смерти.

Но вот в поисках безопасности зверь повернулся и, как змея, скользнул в открытую дверь. Сверкнул коричневый мех, и он исчез. Звякнула опустившаяся решетка.

Феллон покачнулся. Наконец кто‑то бросил веревку‑лестницу. Он медленно взобрался наверх и протянул меч Кастамбангу.

Феллона хлопали по спине, ему протягивали сигары и напитки, его обнимали и вели по комнате. Ничто не могло остановить восторга кришнанцев. Наконец кто‑то протянул Феллону полную шапку золотых и серебряных монет, собранных присутствующими, чтобы наградить землянина за доблесть.

Лийяра нигде не было видно. Из замечаний присутствующих Феллон понял, что никто не видел, как его столкнули на арену.

– Клянусь носом Тиазана, но почему вы упали?

– Он соскучился!

– Нет, он убивает чудовищ ради удовольствия!

Если бы Феллон попытался обвинить Лийяра, у него не было бы свидетелей.

Через несколько часов, проглотив огромное количество спиртного, Феллон обнаружил, что он сидит, развалившись, в кхизуне, в компании нескольких гостей и поет пьяную песню в такт топоту шестиногого эйаса. Остальные постепенно сходили, но никто не жил так далеко в бедном районе к западу. Значит, ему придется заплатить за всех. Но с этими деньгами, которые они для него собрали...

Но где же, ради Хишкака, эти деньги? Но тут он смутно вспомнил азартные игры, где выиграл около тридцати тысяч кардов. Потом непостоянный Дави, бог удачи, покинул его, и вскоре он проиграл все выигранное, а за ними и то, что собрали для него гости.

Он застонал. Неужели он никогда не поумнеет? С такими деньгами, которые были у него, он мог бы отряхнуть пыль Балхиба со своих башмаков, предоставить Мжипе, Квайсу и Фредро самим решать загадку Сафка и набрать наемников в Маджбуре для возврата себе трона Замбы.

Но вдруг новая ужасная мысль возникла у него. С этим приключением с йеки и последующей оргией он перестал следить за временем и совершенно забыл о Гази и ее возвращении с Кордаком. Конечно, они уже вернулись. И как же он объяснит свое отсутствие? Он сжал болевшую голову. И от него несет, как от самогонного аппарата.