Кордак улыбнулся и пошевелил одной антенной, что было кришнанским эквивалентом подмигивания:

– Это не такой уж секрет, как они думают. Тайна теперь известна, как и их смешные ритуалы.

– Вы полагаете, что кто‑то из не принадлежащих к культу знает его тайну?

– Да, сэр. Во всяком случае, мы можем догадываться...

Кордак выпил еще одну порцию квада.

– Кто это «мы»?

– Ученое общество, к которому я принадлежу, именуемое «Меджраф Джандишира». Вы слышали о таком?

– Неофилософское общество? – пробормотал Феллон. – Я немного знаю о его доктрине... Значит, вы... – Феллон вовремя удержался от замечания, что эта доктрина является самым отъявленным примером межзвездной глупости.

Кордак, однако, уловил презрительную нотку в оборванной фразе Феллона и сказал:

– Встречаются такие, кто смеется над нашими принципами, не зная их и предпочитая отвергать мудрость, а не проверять ее. Что ж, я постараюсь объяснить вам, как смогу – ведь я всего лишь необразованный солдат. Если вы заинтересуетесь, я познакомлю вас с более образованными членами нашего братства. Вы слышали о Пятсмифе?

– О ком?

– О Пятсмифе... Как велико невежество землян, даже не знающих о величайшем из своих соплеменников!

– Он был землянином? – Феллон никогда не слышал о Чарлзе Пьяцци Смите, эксцентричном шотландском астрономе девятнадцатого столетия, основавшего псевдонауку пирамидологию. Но даже если бы и слышал, вряд ли узнал бы это имя в интерпретации Кордака.

– Этот Пятсмиф первым понял, что великие древние сооружения на вашей планете значат и означают большее, чем кажется с первого взгляда. На самом деле, они вмещают в своих пропорциях ключ к вечной мудрости и к секретам Вселенной...

В следующие полчаса Феллон с трудом подавлял зевоту, пока Кордак читал свою лекцию. Он не решался прерывать его, так как надеялся получить от капитана какие‑нибудь сведения.

В конце концов квад оказал свое воздействие: капитан заговорил бессвязно и наконец утратил мысль.

Запутавшись, он сказал:

– ...но, добрый Энтон, я всего лишь солдат, не фил... фол... ософ... Если бы у меня было красноречие...

Он замолчал и, прищурясь, уставился в потолок. Феллон сказал:

– Значит, у вас есть план Сафка?

Кордак хитро взглянул на него:

– Раз... ве я гово... сказал это? Кажется, нет. Но я не отрицаю: план существует.

– Сомневаюсь в этом.

– Вы сомневаетесь в моих словах, сиррах! Я... капитан...

– Тише, тише. Я поверю в этот план, но только когда увижу его. Ведь это не будет нарушением закона?

– Нарушением закона? – Кордак некоторое время размышлял над этой проблемой, потом потряс головой, как бы прочищая ее. – Упрямый, как биштар, и скользкий, как фондак, – вот каков мой друг Феллон. Ладно, я покажу вам этот план, вернее, копию плана. Тогда вы поверите?

– О, конечно!

Кордак, покачиваясь, направился в гостиную. Феллон слышал звуки отпирания и запирания ящиков стола, потом вновь появился Кордак с листом кришнанской бумаги в руке.

– Вот он! – сказал капитан и бросил лист на стол.

Феллон увидел грубый чертеж внутренних помещений Сафка, который легко было узнать по причудливо изогнутой внешней стене. Чертеж был не очень ясным, так как был сделан кришнанским свинцовым карандашом. Графит был сравнительно редок на этой планете, поэтому стержни карандашей чаще делали из свинца.

Феллон ткнул пальцем в самое большое помещение, как раз напротив входа.

– Это, вероятно, главный храм?

– По правде говоря, не знаю: я никогда не был внутри.