– Третий и четвертый ряды, вперед! – тут же крикнул Кордак.

Третий и четвертый ряды выступили вперед, а гвардейцы из первого и второго рядов начали перезаряжать свои мушкеты.

Откуда‑то с юга, где находился левый край полумесяца, донесся звук мушкетных выстрелов, но Феллону ничего не было видно. Сзади послышался громкий шум. Оглянувшись, он увидел большой отряд кваасских всадников, вступивших в схватку с балхибской кавалерией. Кордак приказал осирианам и тотианам, стоявшим группой со своими мушкетами, растянуться в линию и охранять отряд от нападения с тыла.

Тем временем новый вражеский отряд появился перед гвардейцами. На этот раз на них напали рыцари на высоких шомалах (животных, похожих на одногорбых верблюдов), вооруженные длинными пиками. Новый залп, и облако дыма. Когда дым рассеялся, всадников на шомалах не было видно.

Какое‑то время отряд Джуру никто не беспокоил. Середина балхибского боевого порядка скрылась в туче пыли, откуда раздавался гул битвы, крики схватившихся уже врукопашную, стоны раненых; а равнина впереди была покрыта сражающимися всадниками.

Феллон надеялся, что Чабариан знает о том, что происходит, гораздо больше него.

Кордак вновь призвал всех к вниманию: из облака перед ними материализовалась группа всадников, галопом скачущая на них. Первый залп поразил многих нападавших, но под напором скачущих сзади отряд врага продолжал приближаться. Второй залп произвел огромные опустошения в рядах противника, но тот все продолжал наступать.

Первые два ряда мушкетеров все еще заряжали мушкеты, у третьего и четвертого они были пустыми. Кордак приказал приготовить алебарды, и осириане и тотиане через расступившиеся ряды вышли вперед.

– Вперед! – приказал Кордак.

Осириане и тотиане двинулись вниз по склону. За ними мушкетеры побросали свои мушкеты, извлекли шашки и шпаги и тоже пошли вперед. Вид незнакомых существ, по‑видимому, испугал всадников; они повернули обратно, бросая пики и крича, что против них воюют дьяволы и чудовища.

Кордак приказал вернуться на холм. Он гарцевал вокруг гвардейцев, как овчарка вокруг стада, и рукоятью шпаги колотил тех, кто хотел устремиться в погоню за всадниками.

Они вновь собрались на холме, подобрали и перезарядили мушкеты. Вид вражеских тел, устилавших поле впереди них, подбодрил гвардейцев.

День шел к концу. Кордак отправил осирианина на поиски воды. Отряд отбил еще три кавалерийских атаки с разных сторон. Феллон подумал, что их роль в этом не так уж и велика: звуки выстрелов и облака дыма пугали эйасов и шомалов. Битва в центре полумесяца, казалось, затихла.

Феллон сказал:

– Капитан, в центре что‑то неладное.

– Что там может быть? Подождите, я что‑то вижу. По‑моему, наши отступают. Как это получилось, что, выстояв в такой долгой и упорной схватке, они теперь вдруг побежали?

Появился всадник, он что‑то сообщил лорду Чиндору, тот крикнул Кордаку:

– Ведите своих мушкетеров за линией наших войск к центру, и побыстрее! Джунгавы применили что‑то необычное. Гонец проводит вас.

Кордак построил свой отряд и повел его быстрым маршем за линией войск на юг. Там и тут были видны группы раненых кришнанцев, над ними трудились армейские хирурги. Справа от Джуру стоял сильно поредевший отряд арбалетчиков, зеленоватая кожа их была покрыта толстой коркой пыли, в которой капли пота проделали длинные извилистые борозды. Они устало и равнодушно опирались на свое оружие или сидели на телах погибших. Мох был вытоптан и кое‑где даже выжжен.

Перед фронтом гул стал усиливаться, поднялось густое облако пыли. Солдаты впереди с криками указывали друг другу на что‑то в пыли. Потом арбалетчики начали туда стрелять.

– Здесь, – сказал гонец и указал на брешь в передовой линии.

Кордак на эйасе, барабанщик и исидианин‑знаменосец во главе колонны вступили в эту брешь.