|
*** К счастью, в этом отстойнике для прессы во Внуково-2 все-таки оказался небольшой буфет. И большая часть моих коллег, пройдя проверку, прямой наводкой направлялась туда завтракать: кто коньячком, кто водочкой. Непьющую журналистку Трегубову коллеги наблюдали в буфете за странным занятием: она покупала там пять бутербродов с колбасой, пять бутербродов с сыром, методично снимала колбасу и сыр с кусков хлеба, потом некошерно заворачивала колбасу в сыр и с плохо скрываемой гримасой отвращения отправляла в рот. Потому что в тот момент журналистка Трегубова, чтобы окончательно не доконать организм вредоносным президентским режимом, пыталась жить по Мишелю Монтиньяку. Бедный Монтиньяк, конечно, поперхнется огурчиком, если узнает, как я надругалась над его системой. Но более здоровой еды во внуковском спецбуфете - прости, Мишель, - не было, а когда нам предоставится следующая возможность поесть - никто не знал. В третий раз, когда я приехала во Внуково-2, буфетчица, увидев меня, радостно закричала: - Ой, девушка, миленькая, как хорошо, что вы пришли: я вас уже ждала! - С этими словами добрая тетенька под общий хохот достала из-под прилавка заготовленную для меня тарелку с нарезанной колбасой и сыром - без хлеба... *** В передовом самолете (вопреки напрашивающейся семантике, его называют так в Кремле совсем не потому, что он главный, а ровно наоборот - потому что он не главный, а вылетает перед главным, президентским), чтобы хоть как-то защититься от безудержной тяги коллег к общению на житейские темы (усиливавшейся у них после их стиля завтрака и становившейся абсолютно тошнотворной после моего), я придумала гениальное ноу-хау: объясняла спутникам, что при взлете у меня страшно болят уши, затыкала уши наушниками от плеера, глаза - веками, врубала на полную громкость первую попавшуюся кассету и спокойно медитировала под музыку. Первой попавшейся кассетой во время избирательной кампании оказалась купленная по дороге в аэропорт Земфира. Каждый раз я говорила себе: вот приеду в Москву, зайду в хороший музыкальный магазин и обязательно куплю что-нибудь любимое. Но вспоминала я об этом твердом намерении как раз только в тот момент, когда снова оказывалась в самолете и нажимала кнопку Play. Вскоре в моем измученном подсознании случилось прочное якорение: Путин - Земфира, Земфира - Путин. В конце концов я даже обнаружила несомненное - как мне казалось в тот момент - сходство между путинской предвыборной программой и текстами Земфиры: смысла никакого, но спето так, чтобы каждый слушатель заподозрил за этим что-то свое. То есть провалы смысла точно рассчитаны так, чтобы дать слушателям помечтать о чем хочешь (даже крылатые слова модной певицы как нельзя более лучше подошли в качестве заголовков для бивачных историй из жизни Путина в конце этой главки). *** Сразу после приземления начинался самый кошмарный пункт программы: так называемая раздача пулов. Пулами в данном случае назывались бумажки с номером президентского мероприятия, на котором тот или иной журналист имел право присутствовать. Выглядела эта раздача слонов так. В автобусе, встречавшем нас в аэропорту, специально обученный сотрудник кремлевской пресс-службы по очереди выкрикивал имя каждого журналиста и вручал ему огромный пухлый белый конверт размером с министерскую папку. Внутри мы находили, во-первых, бэджик (то есть, заламинированную бирку с эмблемой кремлевской пресс-службы, которую мы были обязаны либо приколоть на грудь, либо повесить на шею - в зависимости от того, каких приспособлений в пресс-службе в тот момент оказалось больше - булавочек или веревочек), во-вторых, программу визита В. В. Путина, в-третьих, - описание достопримечательностей региона с подробными историческими справками, и в-четвертых, - так называемый сценарий работы прессы. |
