|
В Петрозаводской больнице, вместо того чтобы пожалеть маленького мальчика на костылях, которого сбила машина, Путин заявил ему: - Ну вот, не будешь больше правила нарушать!... Не удивительно, что после этого крошечная девочка, которую Путин попытался поцеловать, не далась, и в слезах призналась ему: - Я тебя боюсь! Об этих эпизодах путинская пресс-служба запретила писать в репортажах под угрозой немедленного лишения аккредитаций. Впрочем, от путинской предвыборной кампании и не требовалось быть хорошей. Он должен был просто день за днем, в каждом выпуске новостей, с помощью государственного телевидения вбивать в мозги обывателям единственную мысль: Я, Путин, уже у руля. Вне зависимости оттого, проголосуете вы за меня или нет. *** Отдиктовавшись (в смысле - передав репортажи) и разместившись в провинциальной гостинице, кремлевский пул вообще уже превращался в какую-то труппу странствующих комедиантов. Каждый в обязательном порядке исполнял, на радость провинциальной публике, свое фирменное коленце. Например, Александр Будберг из Московского комсомольца немедленно осведомлялся у портье, есть ли в гостинице стриптиз. А если нет - то где тут ближайший. И сразу же отправлялся туда по окончанию работы. Так за время предвыборной кампании кремлевский обозреватель тщательно проинспектировал все ведущие стрип-бары регионов, которые почтил вниманием его президент. А поскольку Будберг - один из немногих журналистов ельцинского призыва кремлевского пула, чьи поездки с президентом продолжаются и поныне, то теперь эти его полевые исследования приобрели уже практически планетарные масштабы. У журналистки Трегубовой был другой коронный номер: она каждый раз с доверчивостью ребенка пыталась получить в уездных городках ту же еду и напитки, к которым привыкла дома. - Простите, у вас есть чай Earl Grey? - вежливо осведомлялась я в гостиничном буфете. И получив заведомо отрицательный ответ переходила к следующему обязательному пункту программы. - А свежий апельсиновый сок у вас есть? - Есть. Двадцать рублей, - отвечала буфетчица. Я приятно изумлялась низкой цене и на всякий случай переспрашивала: - Простите, вы уверены, что он - свежий? Буфетчица презрительно цедила через губу: - Несвежего мы не держим, девушка... И через минуту мне приносили - конечно же, не свежий сок, в смысле - не свежевыжатый, а сок в пакете. Может быть, он тоже бы относительно свежим. В смысле - этого года. Но от такого крушения надежд я приходила в абсолютное отчаяние: - Я вас умоляю: у вас же есть апельсины - пожалуйста, выжмите мне стакан сока! Я не спала уже две ночи, а мне сейчас репортаж надо писать! Но, к моему прискорбию, оказалось, что в большинстве городов моей необъятной Родины ни за какие деньги невозможно купить тех мелочей, без которых, как ни смешно, я уже не представляю своей жизни. В конце концов, чтобы не впадать каждый раз в депрессию хотя бы из-за быта, я стала возить с собой из Москвы душеспасительный чай с бергамотом. А в гостиничном буфете я заранее закупала с вечера килограмма два апельсинов, чтобы потом, утром, не пугая аборигенов прожорливостью, заперевшись у себя в номере, поглотить их вместо завтрака, сымитировав таким образом необходимый мне каждый день для экстренной реанимации свежий оранжевый сок. Ленка Дикун развлекала провинциальную публику по-своему: времени на еду во время путинских визитов у нас обычно было в обрез, поэтому, как только мы заходили поужинать в местную забегаловку, она сразу строго предупреждала официанток: - Так, девушки: вы должны обслужить нас в течении пятнадцати минут. |
