|
Оставшаяся же моя половина на чем свет проклинала первую: к черту весь этот профессиональный долг, ну почему я не плюнула на все и просто не пошла в обычный храм?! *** Я с трудом выбралась из Исаакиевского собора сквозь толпу, жаждавшую лицезреть своего президента, и мрачно побрела разговляться в ближайший ресторан. Приходько с приборчиком. Из достоверных источников, близких к президенту, уже давно известно у каждого кремлевского чиновника аккуратно вживлен в тело один маленький приборчик. Совсем не тот, о котором вы подумали. Я имею в виду индикатор, который моментально улавливает малейшие изменения климата в кремлевском застенке. И когда те же самые чиновники, которые в ельцинские времена изо всех сил рядились ко мне в друзья, при Путине, едва уловив этим своим приборчиком запах травли, присоединялись к общей стае и набрасывались на меня, - надо признаться, впечатление они производили довольно тяжелое. Глупо, конечно, было из-за них расстраиваться: одно дело - люди, и совсем другое дело - чиновники. Да еще и с приборчиками. Но я-то ведь - не чиновник. Поэтому и переживала. Ровно так случилось и с Сергеем Приходько - заместителем главы администрации по международным вопросам. Формально - главным внешнеполитическим стратегом Кремля. Приходько, прежде из кожи вон вылезавший, чтобы добиться от меня хотя бы приятельских отношений, едва прослышав о коллективной травле, которую мне устроила пресс-служба президента, повел себя в строгом соответствии с показаниями своего приборчика. Во время первого президентского турне Путина по Средней Азии, в городе Ташкенте, в резиденции Ислама Каримова с красноречивым названием Дурмень, я, как обычно, подошла к Приходько за комментарием. Однако ответ, который я услышала, был довольно нестандартен для высокопоставленного государственного чиновника: - Знаете, Лена, как с женщиной я бы с вами с удовольствием пообщался. А среди журналистов у меня есть гораздо более интересные собеседники, чем корреспонденты газеты Березовского. В этот момент я заметила, что рядом с Приходько стоял как раз один из таких более интересных собеседников - корреспондент официозного агентства Интерфакс. Я чудовищным усилием воли сдержалась, чтобы не дать Приходько пощечину. Неудобно, - думаю, - резиденция президента все-таки. Хоть и узбекского. Не сказав ему больше ни слова, я развернулась и ушла. Но когда вошла в свой гостиничный номер, то почувствовала, что статью писать не в состоянии. Вспомнив кремлевский негласный инструктаж (В Средней Азии в отелях всегда все прослушивается), я, опытный кремлевский диггер, выскочила на улицу, села на лавочку под южной акацией у подножья своего шикарного пятизвездного отеля, позвонила по мобиле маме в Москву и расплакалась, как пятнадцатилетняя девочка: - Мамочка, ну что же это за вурдалаки?! Ну как они смеют надо мной так издеваться?! Какой-то жалкий кремлевский потаскун смеет оскорблять меня при всех, точно зная, что по морде я ему там дать постесняюсь! Мама на том конце трубки плакала вместе со мной, умоляя меня плюнуть на все и уйти из Кремля. Но уже через минуту я взяла себя в руки, поняв, что пощечина все-таки найдет героя. Но - в виде статьи. Каюсь: это был единственный случай в моей журналистской практике, когда я использовала газету как орудие личной мести. Объясню, что мне в этом помогло. В эту поездку по ближнему зарубежью Путин впервые взял с собой своего помощника Ястржембского, поручив ему координировать борьбу с международным терроризмом и исламским экстремизмом. |
