|
А еще через несколько дней тогдашний глава правительственного департамента информации Игорь Шабдурасулов (имевший репутацию человека БАБа) радостно сообщил мне, что отныне премьер Черномырдин намерен еженедельно выступать перед гражданами России с телеобращениями. До того момента выступать с еженедельными обращениями к гражданам (да и то - по радио, а не по телевидению, чтобы лишний раз не демонстрировать плачевное состояние своего здоровья) мог позволить себе только один человек в стране - президент. При живом себе Ельцин такой конкуренции долго терпеть не стал. И давосская мина замедленного действия, заложенная Березовским, как он думал, под устаревшего Дедушку, на самом деле начала оттикивать обратный счет для премьера Черномырдина. А заодно - и для всей политической системы, выстроенной Ельциным. Здесь надо отдать должное провидческому дару Березовского. Его прогноз: Ну все, ребята, вам п...ц теперь!, - который он в момент Связьинвеста дал Немцову с Чубайсом, вскоре сбылся даже в гораздо больших масштабах, чем предполагал сам олигарх. Не миновав заодно и его самого. Kinder Surprise. В марте 1998 года случился самый беспрецедентный факт моей журналистской биографии. Кремлевские пиарщики оказались мне БЛАГОДАРНЫ за то, что я раскрыла их секреты. То есть сначала они, конечно, долго матерились, что я своей статьей сорвала им пиар. Но спустя всего трое суток вдруг признались, что их пиар-компанию я, наоборот, спасла. Как первое, так и последнее признание были для меня тем более лестны, что речь шла о самых крутых в то время политических пиарщиках во властных структурах: Алексее Волине и Михаиле Маргелове, выходцах из лесинского рекламного агентства Video International. Случилось же все вот как. Поздно вечером, 18 марта, мне позвонил референт Ельцина Андрей Вавра и попросил срочно встретиться: - Лена, у меня для вас есть эксклюзивная информация. Вы не пожалеете. Встречу назначили на раннее утро следующего дня на нейтральной территории - ровно посредине между редакцией Русского Телеграфа (которая находилась в Газетном переулке у здания Центрального Телеграфа) и Кремлем: в мексиканском ресторане Ла Кантина на Охотном ряду. И именно там, едва продирая глаза и реанимируя себя своим вечным свежевыжатым апельсиновым соком, я и услышала от Вавры следующую версию: - В самые ближайшие дни руководство президентского Управления по связям с общественностью будет отправлено в отставку. В полном составе... В смысле - и Волин, и Маргелов. Почему я вам это все рассказываю? Скажу вам честно: дело в том, что я бы сам хотел возглавить это управление после их ухода. Но Комиссар (шеф Интерфакса, работавший тогда заместителем главы кремлевской администрации по идеологии. - Е. Т.) сажает туда Дениску Молчанова - знаете, такой мальчик есть? Так вот, Татьяна Борисовна его очень любит... У нас здесь с вами обоюдный интерес - у вашей газеты будет эксклюзивная информация, а я в этой публикации заинтересован, потому что надеюсь, что после этой утечки Валентин Борисович все-таки одумается насчет Дениски... Вернувшись в редакцию, я первым же делом позвонила Волину за комментарием. Лешка помрачнел: - Приезжай прямо сейчас на Старую. Я все тебе расскажу. И, с глазу на глаз, сидя у себя в кабинете на Старой площади, Волин поведал мне следующее: - Мы с Мишей уже давно подали Вале (Юмашеву. - Е. Т.) заявление об уходе. Но он все тянул и просил нас немного подождать. Понимаешь, нас просто достало, что они там, - тут Лешка выразительно кивнул в сторону Кремля, - сами не знают, чего хотят! Ведь ты же сама, Ленка, все эти месяцы своими глазами видела, какой бардак здесь творится. |
