|
А мы только лишили их министерских портфелей и даже сохранили им вице-премьерские посты А сейчас Березовский хотел отправить Кириенко в отставку. Но он хотел, чтобы вместо Кириенко назначили Черномырдина. А мы назначили Примакова! Вот видите: я не иду у Березовского на поводу! - Понятно, то есть вы хотите сказать, что начинаете вы комбинацию обычно именно так, как хочет Борис Абрамович, а потом, когда она проваливается, заканчиваете уже по-своему? - съязвила я. - Со Связьинвестом такая же схема, по вашей логике, получилась? Березовский добивался, чтобы Связьинвест достался Гусинскому, и поэтому они сорвали проведение дальнейших открытых аукционов. Но во второй части комбинации вы опять-таки не пошли на поводу у Березовского и разобрались с крупной собственностью по принципу не достанься же ты никому? Я вас правильно поняла? А вы не считаете, Валентин Борисович, что если бы в девяносто седьмом году вы не выступали бы в Кремле как прямой представитель коммерческих интересов одной из финансовых группировок, то сейчас, может быть, страна не оказалась бы в таком тупике? Однако тему Связьинвеста Юмашев обсуждать наотрез отказался, попросив встретиться как-нибудь попозже и подробно об этом поговорить. Я вернулась к кризису: - Валь, вот сейчас, отказавшись от идеи внесения кандидатуры Черномырдина в Думу в третий раз, вы тем самым по сути признались, что эта комбинация с попыткой его назначения, которая окончательно дискредитировала президента, была ошибочной с самого начала. А вы не хотите признаться также, что порочной была не только эта комбинация, но и предшествующая, - что вы не должны были в момент острейшего финансового кризиса усугублять его еще и политическим, отправляя в отставку правительство реформаторов? Тут Валя растерянно взглянул на меня своими честными глазами и жалобным голоском пропел: - Хорошо, Лена, я сейчас вам все объясню. Сейчас вы все поймете, только умоляю вас: эта информация - уже совсем конфиденциальная, уже совсем не для печати! Я приготовилась слушать страшную правду. В изложении Юмашева она звучала так: - Дело в том, что мы получили секретную информацию по линии спецслужб, что страна находится накануне массовых бунтов, по сути - на грани революции. И дело не в рельсовой войне, которую, как вы правильно писали, иногда подогревали заинтересованные лица. Поверьте - речь шла об информации совершенно иного рода, о секретных докладах, которые делались президенту! Мы просто не имели права рассказывать об этом прессе! И нам, по сути, пришлось принести в жертву правительство, чтобы спасти президента... *** Юмашеву, разумеется, не могло прийти в голову, что спустя всего три месяца наличие такой секретной информации категорически опровергнет в конфиденциальной беседе со мной не кто иной, как будущий российский президент Путин, возглавлявший в кризисный период главную спецслужбу страны. Но в тот момент Валя не мог не заметить, что этот аргумент произвел на меня должное впечатление. Вернее сказать, это был единственный из всех Валиных аргументов, который звучал хоть сколько-нибудь логично. - Вот, Лена... Теперь я рассказал вам всю правду, - поспешил усилить он выгодное впечатление. - А теперь... теперь... - голос Вали совсем уже начал срываться, - теперь пишите, если хотите, и дальше, что меня нужно уволить... - на этом пассаже Валя уже чуть ли не всхлипнул. Теперь он вообще уже походил на слегка недоразвитую девушку, которая только что лишилась невинности, - часто хлопал ресничками, говорил с романтическими придыханиями и чуть ли не смахивал слезинки. Поскольку все люди, хорошо знавшие Валю, характеризовали его мне как чрезвычайно хитрого собеседника, мне оставалось лишь сделать вывод, что он почему-то был уверен: этот образ должен меня растрогать. |
