|
Кремлевский полтергейст. Моя дружба с Юмашевым сильно подпортила мне отношения со всем кремлевским пулом. О том, что мы с ним встречались, на следующий же день загадочным образом проведали многие мои коллеги-журналисты. Это вызвало у них приступ нездоровой ревности. Через два дня, когда я сидела на Тверской в гостях у Слоним, зашла Танька Малкина из Времени Новостей и в сердцах выпалила: - Трегубова, ну ведь это уже просто несправедливо! Знаешь, например, как Тимакова переживает! (Наталья Тимакова в тот момент являлась кремлевским корреспондентом газеты Коммерсантъ, а теперь руководит пресс-службой Путина. - Е. Т.) Наташка ведь уже много месяцев и так, и эдак пыталась привлечь внимание Юмашева, а ты просто какую-то заметку написала - и он уже тебя в гости зовет! Она же теперь вообще с горя хоть отдаться ему готова - лишь бы он с ней тоже встретился! Все посмеялись шутке. Но я почувствовала, что в ней есть и доля правды. Мое неожиданное сближение с властью стало в тот момент слишком сильным искушением для многих кремлевских журналистов. Им было бесполезно объяснять, что моя встреча с Валей произошла именно благодаря моей жесткой статье о нем, что я оказалась интересна ему именно как независимый журналист. С этого момента сверхзадачей многих моих коллег стало получение такого же прямого доступа к руководству кремлевской администрации - пусть даже ценой потери собственной автономности. *** Меня саму Валя тоже чуть было не повязал по рукам и ногам своей дружбой. Начать с того, что статью об истинных причинах увольнения из Кремля Ястржембского и Кокошина (где Юмашев, разумеется, тоже представал не в самом лучшем виде) начальник отдела политики попросил меня подписать не своей фамилией, а псевдонимом. - С какой это стати?! - возмутилась было я. - Получается, что Валя добился своего? Что теперь, наслушавшись его доверительных речей, я постесняюсь публиковать какую-либо информацию, которая ему не нравится? Но коллеги бросились меня уговаривать: - Пойми, ты сейчас - единственный человек из нормальных, а не из его ближайшего окружения, кто имеет к нему доступ, и кого Валя готов слушать. Может быть, это последний шанс повлиять на него. Ты же видишь, что там у них происходит, - они и сами растеряны, и не знают, что делать. В такой ситуации позиция вменяемого человека, которую он способен будет услышать, вполне может стать решающей каплей... Не спугни его - просто потерпи немного... Словом, мне предлагалась миссия посредника между внешним миром и рехнувшейся кремлевской администрацией. И после долгих уговоров я согласилась какое-то время подписывать статьи о Вале псевдонимом. Изобретение нового имени для плохого журналиста стало развлечением для всей редакции. Сначала я хотела подписаться именем своей восьмидесятилетней бабушки: Антонина Лебедева - пусть, думаю, старушка порадуется... - Нет... Нужен какой-нибудь мужской... Тогда они там в Кремле точно не догадаются безапелляционно заявила моя коллега и подруга Юля Березовская. По части конспирации Березовская была настоящим профи: особо едкие статьи, грозившие навсегда перекрыть ее доступ в сверхконсервативный российский МИД (где ей в то время приходилось добывать информацию как международному обозревателю Русского Телеграфа), она подписывала таинственным псевдонимом Эльза Добер. Это была гремучая смесь из породы и клички ее собаки: добермана Эльзы. Но бабушку мою порадовать все же хотелось. Поэтому мы придумали компромиссный вариант: я подписалась не Антониной Лебедевой, а Антоном Лебедевым, и за последующие годы этот наш с Березовской крестник написал еще немало скандальных политических статей. |
