|
А уж когда я увидела, как в каримовской резиденции Дурмень Ельцин, здороваясь с почетным караулом, вдруг ни с того ни с сего начал крениться вперед и падать, то и подавно поняла, что он - ненадежный сообщник для моих валютных махинаций. В делегации этот случай объясняли строптивостью ковровой дорожки, угол которой не вовремя загнулся, подставив подножку российскому президенту. Но я, к сожалению, собственными глазами видела, что на ковер клеветали зря. Я волновалась все больше. Дело в том, что Ташкент для меня был абсолютно бессмысленным городом. Доллары там в банкоматах получить было невозможно, а менять местные тугрики на нормальную валюту, по реальному курсу, как сразу предупредили меня в гостинице, считалось у них уголовным преступлением. Оставалось только уповать, что Ельцин доживет до следующего пункта нашего назначения - Алма-Аты. Но на следующее утро замглавы президентской администрации Сергей Приходько поведал мне, что дело совсем плохо: - Борис Николасвич сегодня проснулся и сказал: Собирайтесь, я еду в Кремль!... Он даже не понял, где он находится... - Объясните, что с ним происходит? Он был пьян? Или это опять сердце? - Нет, точно, ни то, ни другое... Я вам скажу по секрету, что произошло: у него накануне случился сильнейший гипертонический криз, давление подскочило, а отменять визит было уже слишком поздно... - Так зачем же его запихнули в самолет, с повышенным давлением?! Это же просто убийство! - возмущалась я. Кремлевский чиновник только развел руками. Даже обычно предельно политкорректные члены делегации откровенно хоронили Ельцина. Татарский лидер Ментимер Шаймиев на мой вопрос о ельцинском здоровье ответил: - Хотелось бы получше... А глава Свердловской области Эдуард Россель заявил мне: - Если Борис Николасвич плохо себя чувствует, - ничего страшного, пусть посидит в Москве, полечится... Не надо его таскать по поездкам! Никому ведь не хочется досрочных выборов - это была бы катастрофа! *** Чуть позже кремлевская команда разыграла перед журналистами целый спектакль: для болезни Ельцина надо было придумать какой-то невинный характер, и поэтому глава российского государства во время итоговой церемонии в Дурмени вдруг начал демонстративно кашлять и постоянно отхлебывать чай, который то и дело подносил ему служка. Довольно нелогично, впрочем, на фоне этой простуды выглядело поведение начальника ельцинского протокола Владимира Шевченко, который, едва завидев, что официанты подносят главам государств подносы с Шампанским, чуть ли не пендалями выгнал их из зала. А кремлевские журналисты, насмотревшись на своего президента, вновь почувствовали себя настоящей похоронной командой. Когда по дороге в аэропорт, откуда мы должны были улетать в Казахстан, водитель нашего автобуса завел песню: Кондуктор не спешит, Кондуктор понимает, Что с девушкою я Прощаюсь навсегда... - кто-то вдруг тоненько пропел куплет в кремлевской редакции: не с девушкою, а с Дедушкою я прощаюсь навсегда. *** Прилетев в Алма-Аты, я случайно подглядела в резиденции Назарбаева момент, когда Ельцин, не видя, что рядом стоит журналист, выйдя из зала заседаний, брюзгливо ругал свою дочь Татьяну за то, что его не пускают на банкет. Татьяна по-деловому удалялась вместе с Назарбаевым, настойчиво предлагая папе пойти прилечь отдохнуть. |
