|
– Да, это демонское винцо, произнесъ отецъ, и вслѣдъ затѣмъ жолтое лицо его просіяло лу-чезарнымъ блескомъ. Пользуясь своимъ выгоднымъ положеніемъ. Джорджъ сообщилъ нѣсколько пріятныхъ замѣчаній на счетъ великолѣпной мебели въ родительскомъ домѣ, и распространился преимуще-ственно о зеркалахъ; но уже отецъ не слушалъ, и погрузился въ торжественную задумчивость, которая, однакожь, на этотъ разъ. не заключала въ себѣ ниакихъ зловѣщихъ признаковъ. Вдругъ онъ дернулъ за сонетку, и приказалъ вошедшему слугѣ принести кларета. – Теперь ты увидишь, Джорджъ, каковъ кларетъ въ моемъ погребѣ, и когда мы станемъ пить, я долженъ буду объяснить тебѣ дѣльцо, которое у меня давненько на умѣ. Амелія слышала, какъ раздался звонокъ изъ столовой, и сердце ея забило сильнуютревогу. Не къ добру этотъ звонокъ; право, не къ добру. Что станете дѣлать съ этими созданіями, у кото-рыхъ все, при извѣстныхъ обстоятельствахъ, ведетъ къ добру или худу? – Мнѣ нужно знать, Джорджъ, началъ отецъ, недленно выпивая свой первый стаканъ, мнѣ нужно знать, любезный, какъ тамъ у тебя, далеко ли… зашли дѣла… съ этой дѣвчонкой, что те-перь бренчитъ наверху… понимаешь? – Вамъ это не трудно, сэръ, видѣть своими глазами, сказалъ Джорджъ съ самодовольной улыбкой. Дѣла ведутся начистую; это и слѣпой увидитъ. Какой превосходный кларетъ! – Начистую! Что ты подъ этимъ разумѣешь? – Зачѣмъ же тутъ требовать дальнѣйшихъ объясненій? Вещи сами по себѣ ясны, какъ день. Я скромный джентльменъ, это вы знаете. Я… я… вы видите, я совсѣмъ не созданъ для того, чтобъ тиранить женскія сердца; но эта дѣвушка, сказать по совѣсти, смертельно влюблена въ ме-ня. Этого только слѣпой не видитъ. – А ты самъ… влюбленъ? – Кчему вы объ этомъ меня спрашиваете? Вы приказываете мнѣ жениться, и мой долгъ по-виноваться вамъ безпрекословно. Отцы наши вѣдь давно устроили этотъ бракъ, а я – добрый сынъ. – Да, ты добрый малый. Я слышалъ кое-что о твоихъ связяхъ съ лордомъ Тарквиномъ, ка-питаномъ Кроли и съ этимъ мистеромъ Десисомъ. Берегитесь, сэръ, берегитесь. Произнося эти аристократическія имена, старикъ дѣлалъ выразительное удареніе на каж-домъ словѣ. Джорджъ струхнулъ не на шутку, воображая, что отецъ его провѣдалъ какъ-нибудь о его страстишкѣ играть въ карты и кутить съ упоминутыми джентльменами; но старый негоціантъ успокоилъ его совершеннѣйшимъ образомъ, когда вслѣдъ за тѣмъ прибавилъ съ просіявшимъ лицомъ: – Ну, да, конечно, молодые люди всегда будутъ и должны быть молодыми людьми, и я не скрою, мнѣ весьма пріятно, Джорджъ, что ты стараешься жить въ лучшемъ кругу… между знат-ными особами… и я надѣюсь, Джорджъ, ты станешь и впередъ распространять этотъ благороднѣйшій кругъ дѣятельности… сколько позволяютъ средства твоего отца… – Благодарю васъ, сэръ, сказалъ Джорджъ, смѣкнувъ разомъ истинный образъ мыслей сво-его почтенного родителя, ваша правда: безъ средствъ тутъ ничего нельзя сдѣлать, а мой коше-лекъ… видите ли? Здѣсь онъ вынулъ на показъ шолковый кошелекъ, связанный руками миссъ Амеліи; въ кошелькѣ было весьма небольшое количество мелкого серебра. – Въ деньгахъ, смѣю сказать, у тебя не будетъ недостатка. Сынъ британского негоціанта можетъ и долженъ вести себя какъ порядочный джентльменъ высшаго калибра. Я не скряга, сэръ. и мои гинеи не хуже аристократическихъ векселей. Заверни завтра въ Сити, къ мистеру Чопперу и онъ передастъ тебѣ, что нужно. Я не постою изъ-за гиней, и касса моя къ твоимъ ус-лугамъ, какъ-скоро я знаю, что ты въ обществѣ порядочгыхъ людей. |
