– Ну, сахар в рот – и нормуль, – спокойно отреагировала Нинка. – Гормон играет.

Да и я думала так же. Для Насти же мое поведение стало настоящей трагедией. Она потом часто припоминала мне именно свои обмороки, когда я, оставив ее жевать лимон, спокойно уходила заниматься своими делами. А моя дочь, оказывается, очень боялась, что снова «поплывет». Даже как-то в истерике призналась, что из-за меня заранее ложилась или садилась, чтобы не упасть и не удариться головой об угол стола. Я опять не оценила. Что в этом такого? Мы тоже ложились под форточку напротив двери в зал, чтобы оказаться на сквозняке. Еще и сказала, что головой об пол больнее, чем об ковер. Даже малышки-гимнастки быстро учились вставать на мостик, потому что тренировались на голом полу, без матов. Два раза шмякались макушкой до звездочек в глазах, на третий учились удерживаться на руках.

И тогда Настя сказала, что я чудовище. И мой спорт сделал меня такой. Что я ничего не понимаю в обычных людях. Может, она была и права. Может, поэтому я стала хорошим врачом. Мне хотелось понять и разобраться в «обычных» людях.

– Вы действительно хороший доктор, – улыбнулась Анна, и Людмила Никандровна будто вышла из транса, очнулась от гипноза.

– Что? Простите, бога ради. Давайте на сегодня закончим. И вообще, закончим. Мне кажется, я вам совсем не нужна. И не подхожу в качестве специалиста. Да, я понимаю, что рекомендации Нинки… то есть… но и она может ошибаться. Сейчас я запишу вам телефоны других специалистов, действительно замечательных…

Людмила Никандровна начала лихорадочно писать телефоны врачей, с ужасом глядя на часы. Она, именно она, а не пациентка, проговорила почти два часа. Точнее, час сорок семь минут. И как такое случилось – непонятно. Все-таки гипноз какой-то. Анна же продолжала сидеть спокойно и улыбалась. Людмила Никандровна давно так отвратительно себя не чувствовала – сорвала прием, наговорила лишнего, повела себя в высшей степени непрофессионально.

– Спасибо, – спокойно сказала Анна, взяв бумажку.

– Вот правда, совершенно не за что.

Людмила Никандровна начала собирать вещи, думая о том, что опаздывает забрать Марьяшу с подготовишек и даже в магазин не успеет заскочить, как собиралась. Придется внучку сосисками на ужин кормить, а та будет только рада. Анна ушла. Людмила Никандровна попыталась успокоиться. Да, такое случается. Это нормально. Открываются лакуны, когда сходятся все обстоятельства – врач со своими проблемами и заботами, возможно, на стадии выгорания, пациент, оказавшийся симпатичным врачу. Время суток, освещение, и хоп – все идет к чертям.

Так и с игрой – вдруг все сходится в один момент. Идеальная форма, зал, настрой, время. И играешь так красиво, как никогда в жизни. Ради этого чувства Мила и продолжала тренироваться, не бросала, а не только ради дармовых кроссовок, в чем ее всегда упрекала мать. Мила слышала от «художниц», что те тоже иногда выходят на ковер и думают не о баллах, а о том, что на них смотрят. И все опять сходится – красота, сила, плоды ежедневных тренировок. И вот происходят магия, спектакль, представление, пусть и на короткий момент.