Стр. 146, строка 22. …а тут какой-нибудь… // …а тут какой-нибудь выскочка…

Стр. 146, строка 29. …есть новые знакомые, с которыми вам веселей, чем со старыми; но вы теряете друга… // …есть новые знакомые, с которыми вам веселей, чем со старыми; прощайте; но вы теряете друга…

Стр. 147, строка 17. …я вас боюсь. // …я вас боюсь. Вы в самом деле способны возбудить в человеке серьезную страсть.

Стр. 148, строка 11. …не бываю в обществе; // …не бываю в высшем обществе;

Стр. 148, строки 19-20. …я бы мог во сто раз быть лучше его… и до слов: Что он вам мешает? // …я бы мог во сто раз быть лучше его. Да и с чего он взял смеяться надо мной! Как он смеет! Нет, я это так не оставлю.

Марья Андреевна. Чего же вам хочется, я все не понимаю.

Милашин. Да это очень трудно понять! Человека унижают, не считают ни за что. Для них главное дело наружность! Вот что обидно, Марья Андреевна! Вы не думайте, чтоб я завидовал таким людям, как Мерич. Я слишком горд, чтоб им завидовать. Много будет чести для них. Хороши люди, которые восхищаются такими господами.

Марья Андреевна. Я с вами согласна. Значит, и говорить не об чем.

Милашин. Конечно, Марья Андреевна, но вы… не принимайте Мерича ради бога, я вас умоляю.

Марья Андреевна. Что он вам мешает?

Стр. 148, строка 33. …насильно мил не будешь. Осчастливьте того, кто достойнее меня! // …насильно мил не будешь. Но я имею довольно твердости, чтобы перенести это, и довольно гордости, чтобы не унижаться и не вымаливать вашу любовь.

Марья Андреевна. И слава богу.

Милашин. Осчастливьте того, кто достойнее меня?

Стр. 148, строка 33. Осчастливьте того, кто достойнее меня!

Дарья входит с самоваром //

Милашин. Осчастливьте того, кто достойнее меня! Есть много очень хороших молодых людей, которые умеют одеваться к лицу, говорить комплименты. (Принужденно смеется.)

Марья Андреевна. Это скучно, наконец!

Милашин. Вам скучно? Да! А каково мне!

Марья Андреевна. Да мне-то что ж за дело; все-таки вы должны быть учтивы, по крайней мере. (Отворачивается; молчание.)

Милашин. Марья Андреева! Вы на меня сердитесь?

Марья Андреевна. Да как же на вас не сердиться, когда вы глупости говорите.

Милашин. Ну, простите меня, ради бога, простите – дайте ручку. (Берет ее руку и целует; молчание.) Марья Андревна, у нас один чиновник получил наследство – тысяч двести. Вот дураку счастье… ужасно досадно.

Марья Андреевна. Отчего же вам досадно?

Милашин. Да как же не досадно, теперь будет нос подымать, нас и знать не захочет. А как, я думаю, подличал, унижался перед дядей-то, чтобы тот ему что-нибудь оставил.

Марья Андреевна. А может быть, и не подличал.

Милашин. Как, чай, не подличать. Я говорил ему давеча: «Я думаю, вам теперь низко будет служить с нами».

Марья Андреевна. Зачем же вы говорили это?

Милашин. Да как же, ведь досадно до смерти. Еще, дурак, приглашает обедать; пускай другие идут, а я уж слуга покорный. Очень приятно смотреть, как он будет важничать, что у него денег много.

Дарья входит с самоваром.

Стр. 149, строка 37. Ох, да никак я вам сахару-то забыла. // Ох, да никак я вам сахару-то положить забыла.

Стр. 151, строка 21. Мы, сударыня, с ним к вам приедем. // Мы, сударыня, с ним к вам завтра приедем.

Стр. 151, строка 25. Так только маешься. // Так, только маешься. Как это без мужчины!

Стр. 152, строки 1-2. Я готов пожертвовать даже жизнью, чтобы вы были счастливы.

Марья Андреевна. Это что такое! // Я готов пожертвовать даже жизнию, чтобы вы были счастливы.

Марья Андреевна. На что мне ваша жизнь! Мне только тошно, что ко мне пристают с женихами.