|
Если угодно, вы можете поговорить с мосье Мовром. – Кто это? – Доверенное лицо фирмы Он сейчас в банке, но скоро вернется… – Скажите, а мосье Трамбле здесь? Недоумение: – Простите, как вы сказали? – Мосье Трамбле… Морис Трамбле… – Я такого не знаю. – Ваш кассир… – Нашего кассира зовут Мажин, Гастон Мажин… «Вот так история с географией!? – подумал Мегрэ. Положительно, его так и преследовали сегодня трафаретные фразы. – Вы будете ожидать мосье Мовра? – Да, придется. Сидеть и нюхать приторный запах галантереи и картонных коробок. К счастью, это продолжалось не слишком долго. Мосье Мовр оказался шестидесятилетним господином, одетым с головы до ног во все черное. – Вы хотели поговорить со мной? – Мегрэ, комиссар сыскной полиции… Если слова эти имели целью произвести впечатление, то Мегрэ ошибся. – Чему я обязан честью… – Если не ошибаюсь, у вас работает кассиром некий Трамбле? – Работал… Довольно давно… Погодите… Это было в тот год, когда мы модернизировали наше отделение в Камбре. Да… Семь лет назад… Даже немного больше, потому что он ушел от нас в середине весны… – Мосье Мовр поправил пенсне: – Словом, мосье Трамбле не служит у нас уже семь лет. – С тех пор вы его больше не видели? – Лично я – нет. – Вы были им довольны как служащим? – Безусловно… Я знал его очень хорошо, потому что он поступил сюда всего лишь на несколько лет позже меня… Это был человек в высшей степени добросовестный и пунктуальный… Ушел он от нас, насколько мне помнится, по какой то очень уважительной причине, с соблюдением всех формальностей… Ну да, по семейным обстоятельствам. Он написал в заявлении, что собирается обосноваться у себя на родине: в Оверни, кажется, или в Кантале, сейчас уже не помню… – Касса у него всегда была в порядке? Мосье Мовр даже слегка подался назад, точно ему нанесли личное оскорбление. – Простите, у нас таких вещей не бывает. – А вам никогда не приходилось слышать, будто у мосье Трамбле есть любовница или что он предается какому нибудь пороку? – Нет, мосье. Никогда. И я убежден, что с ним этого не могло быть. Коротко и ясно. И если Мегрэ не желает понимать, что он заходит слишком далеко даже для комиссара сыскной полиции… Однако Мегрэ не сдавался: – Странно… Дело в том, что в течение семи лет, до вчерашнего дня включительно, мосье Трамбле каждое утро уходил из дому и отправлялся на работу к вам в контору и каждый месяц приносил жене жалованье. – Прошу прощения, но этого не может быть. Ему недвусмысленно указывали на дверь. – Значит, это был образцовый служащий? – Отличный служащий. – И в его поведении не было ничего… – Нет, мосье, ничего. Прошу извинить, но меня ожидают два оптовых покупателя из провинции, и… Уф! Ну и духотища! Почти как в комнатках на улице Де Дам. Приятно было очутиться снова на воздухе, снова увидеть свое такси, шофера, уже успевшего выпить в соседнем бистро стаканчик минеральной воды и теперь вытиравшего усы. – Куда прикажете, мосье Мегрэ? – Все шоферы знали его, и это как никак тоже было приятно. – На улицу Де Дам, старина… Так так, значит, семь лет подряд этот самый Морис Трамбле уходил в положенное время из дому и отправлялся к себе на работу, и семь лет подряд… – Остановишься где нибудь по дороге, я заскочу выпить у стойки… Перед встречей с мадам Трамбле и господами из прокуратуры, которые, должно быть, уже толкутся в квартирке на улице Де Дам. |
