Сим и не задумывался, от чего старосты с таким упорством шлют каждый год отряд на границу пустыни, рискуя людьми, а ведь этих людей, оторванных от хозяйства, надо было еще кормить. Но он твердо знал, что быть участником северной экспедиции было делом почетным и прибыльным.

Но туда следовало отправиться лишь в новеньком шлеме, желательно не с жалкой каменной мотыгой, а с бронзовым топором и в доспехе. Из прошлой экспедиции в Урочище он вынес прекрасно сохранившиеся после пожара чешуйки с жучиных крыльев. Их у него было десятка три, зеленых, крепких, величиной с детскую ладонь. Могло хватить на то, чтобы обшить кожаную куртку спереди. Но работал он медленно и до сих пор прилатал лишь дюжину. А о топоре можно было только мечтать.

Пребывая в столь безрадостных мыслях, Сим не сразу осознал, почему встал как вкопанный посреди самой обычной поляны. Памятуя недавний случай с богомолом он весь собрался, выспрашивая у своего никогда не дремлющего второго я, что же его встревожило.

Ответ нашелся сразу же. Импровизированный посох отбросил в сторону увядший лист папоротника, и под ним открылась тщательно замаскированная грибница. Не веря своим глазам, Распознающий склонился ниже, едва ли не обнюхивая деревянный ящик, до верху заполненный черноземом, принесенным сюда не иначе, как с чьего-то неплохо удобренного огорода. Аккуратненькие шляпки запретных грибов действительно не пригрезились ему. Сим с шумом втянул ноздрями воздух, и потянулся за мотыгой.

— Неужели, секта… — пробормотал он. А в голове у него уже радостно вставала картина, на которой Глава Совета Старейшин вручает ему, великому искоренителю ереси, желанный бронзовый топор. Топор из видения был необычайно огромным, на прочной дубовой рукояти, с ременной петлей для кисти, и, кажется, даже с хищным клевцом на обухе.

Еще раз удостоверившись, что грибница ему не пригрезилась, Сим положил на место столь кстати подвернувшийся под посох лист папоротника и направился к лагерю.

Отряд поднялся мгновенно, словно ворох листьев, взметенных порывистым ветром. Словно делась куда-то усталость после тяжелого перехода и нелегкого боя. Праведная ненависть двигала людьми, словно гигантская рука кукловода повелительным мановением ринула в битву покорное тряпичное воинство.

Секта была врагом Долины, самым главным врагом.

Перед ней бледнели «порченые» насекомые из Урочища, болезни и недород. Впрочем, многие жители считали, что причиной мора и неурожая как раз и является деятельность сектантов.

С незапамятных времен, когда люди переселились с северных плодородных равнин в край холмов и озер, о внешнем враге забыли. Где-то в пустынях реяли воздушные шары, с которых взирали вниз неустанные глаза смертоносцев, но про них помнили лишь старейшины, да следопыты, все еще пробирающиеся в северные пустоши. А вот враг внутренний последовал за людьми на юг. Эта раковая опухоль разъедала людскую колонию, исподволь подтачивая устои.

Сим знал о сектантах немногое. В Школе Распознающих учили не тому, чем по своей природе является враг, а тому, как его обнаружить и уничтожить. Сейчас в голове кружились обрывки знаний. Тайное общество выродков использует в своих леденящих душу ритуалах ядовитые грибы, окуривая их зловонным дымом своих младенцев. Некогда воины из охраны Совета прочесывали окружающие леса, выискивая и выжигая проклятые споры, но грибы после каждого дождя вновь прорастали.