Риса ничего не говорит, потому что в глуби­не души понимает: он прав. Она может запе­реть его на какое-то время, если повезет, но ос­тановить его не в ее силах.

— Так что, — спрашивает Лев уже спокойно. — У меня вирусный гепатит или нет?

— Нет, — вздыхает Риса. — Гепатита нет.

Лев разворачивается, открывает массив­ную дверь и собирается уходить. Ему настолько не терпится уйти, что даже прощаться с Рисой он, видимо, не считает нужным.

— В твои умозаключения вкралась ошибка, — бросает девочка ему вдогонку, — ты так же на­ивен, как и раньше. И, судя по всему, вдвое глупее.

Лев уходит, а вскоре за троими новоиспе­ченными работниками приходит неприметный белый мини-вэн. Маи, парень с бритым черепом и Лев уезжают, и Риса, как и прежде, уве­рена, что больше никогда не увидит упрямого мальчика. Но на этот раз ошибка вкралась в ее умозаключения: это не последняя встреча.

37. Гундос и Адмирал

Гундос понятия не имеет о подводных течени­ях, будоражащих спокойную гавань Кладбища, и уж подавно о том, что одно из них успело ув­лечь за собой и его. Его мир ограничен прямо­угольными стенами страниц книг его любимых комиксов и хорошо организованной плоско­стью стола машины для игры в пинбол. Остава­ясь в этих границах, он с самого приезда чувст­вовал себя надежно защищенным от несправедливости и жестокости внешнего мира.

Странный выбор ребят, решивших отпра­виться на Аляску, его не удивляет — не его это дело. Он не чувствует внутреннего напряже­ния, мешающего жить Коннору, — тот и сам о себе способен позаботиться. Он не тратит вре­мя на размышления по поводу страстей, разди­рающих Роланда, — с точки зрения Гундоса, от этого громилы просто следует держаться по­дальше.

Однако, согласно мудрому изречению, если ты не занимаешься политикой, политика все равно занимается тобой, и удержаться в безопасных границах маленького внутреннего мирка Гундосу не удается. Сам того не подо­зревая, он становится колышком на доске для игры в пинбол, да не каким-нибудь боковым, а самым что ни на есть центральным, и все про­летающие мимо шары неминуемо попадают в него.

***

Адмирал позвал его к себе, и Гундос, замет­но нервничая, стоит на входе в бывший мо­бильный командный центр президента Соеди­ненных Штатов. В помещении, помимо него и Адмирала, еще двое — мужчины в белых рубаш­ках с черными галстуками. Черный седан, стоя­щий у трапа, очевидно, тоже принадлежит им. Адмирал сидит за рабочим столом. Гундос ни­как не может решить, войти ему или, развернувшись, бежать без оглядки куда глаза глядят. Однако Адмирал его уже заметил, и под его пристальным взглядом Гундос не в состоянии даже пошевелиться.

— Вы хотели меня видеть, сэр?

— Да. Садись, Закария.

Гундос, с трудом переставляя ноги, тащится на середину комнаты и садится в кресло, стоя­щее напротив рабочего места Адмирала.

— Гундос, — говорит он. — Так меня называют.

— Ты сам хочешь, чтобы тебя так звали? — спрашивает Адмирал.

— Ну... нет. Они меня так зовут. Но я привык.

— Никогда больше не позволяй другим да­вать тебе клички, — предостерегает его Адми­рал, перелистывая страницы личного дела Гундоса. Мальчик поражен: он никогда не ду­мал, что его жизнь настолько интересна, что ее описание может занять такую объемистую папку.

— Может, ты этого не понимаешь, — говорит Адмирал, словно прочитав его мысли, — но ты очень необычный мальчик.

Гундос не решается взглянуть на Адмирала.