— Нет, сначала эти двое.

В этот момент Риса замечает, что в тени прячутся два человека. Девочка чувствует, как от страха волоски на шее встают дыбом, но тут один из них делает шаг вперед, и Риса понима­ет, кто перед ней. Это Ханна, учительница, спасшая их в школе.

— Малышка не может поехать с вами, — гово­рит Ханна.

Риса рефлекторно прижимает ребенка к се­бе и сама удивляется этому. С того самого мо­мента, как девочка оказалась у нее, она понима­ла, что с ребенком на руках выжить будет тяже­ло, и мечтала избавиться от него.

— Все будет хорошо, — говорит Ханна. — Я по­говорила с мужем. Скажем, что нам ее подкину­ли. С девочкой все будет в порядке.

Риса смотрит Ханне в глаза. На улице тем­но, но девочка уверена: учительнице можно до­верять. Неожиданно Коннор делает шаг впе­ред и встает между ними.

— Вам действительно нужен этот ребенок? — спрашивает он.

— Она хочет взять его, — говорит Риса. — Это­го достаточно.

— Но он вам нужен?

— А тебе он был нужен?

Коннор не знает, что ответить на это. Риса знает, что мальчику ребенок был не нужен, но, поняв, какая жалкая участь его ждет в доме, на крыльце которого он лежал, он захотел взять его себе. Точно так же и Ханна хочет забрать девочку в момент, когда будущее ее неопреде­ленно.

— Ладно, хорошо, — сдается Коннор, делая шаг в сторону грузовичка.

— Мы будем любить ее, как родную, — говорит Ханна.

Передав ребенка учительнице, Риса испы­тывает громадное облегчение, но вместе с ним приходит и ощущение пустоты. Чувство поте­ри не такое сильное, чтобы разрыдаться, оно похоже, скорее, на фантомную боль в отсутствующих членах, которую испытывают калеки. Так бывает до операции, пока у человека не появилась вновь обретенная рука или нога.

— Береги себя, — говорит Соня, неловко об­нимая девочку. — Тебе предстоит пройти долгий путь, но ты справишься, я знаю.

— А куда мы едем? — спрашивает Риса. Соня, по обыкновению, делает вид, что не слышала вопроса.

— Ребята, поторопитесь, — говорит води­тель. — К утру мне нужно вернуться.

Риса прощается с Соней, кивает Ханне и идет вслед за Коннором, ожидающим ее у бор­та грузовика. Заметив ее исчезновение, малыш­ка начинает плакать, но Риса не оглядывается.

Забравшись в кузов, Риса с удивлением об­наруживает, что они не одни — на нее устремля­ются взгляды не менее десятка пар недоверчи­вых и испуганных глаз. Роланд по-прежнему крупнее всех, и он немедленно начинает само­утверждаться, заставляя одного из незнакомых парней подвинуться, хотя в грузовике и без то­го полно места.

Кузов рефрижератора представляет собой стальную, абсолютно голую внутри коробку. Мороженого в нем нет, как нет и самого блока холодильника. Тем не менее внутри прохладно и пахнет кислым молоком. Водитель закрыва­ет двери на замок, и в кузове воцаряется гробо­вая тишина. Риса больше не слышит плача ре­бенка, хотя знает, что малышка еще не успоко­илась. Ей кажется, что она слышит голос девочки даже после того, как водитель запер дверь, но потом понимает, что это плод ее во­ображения.

Водитель старается держаться задворков — это ясно по тому, как раскачивается кузов. Дети прижимаются к кузову спиной, но на ухабах так трясет, что они порой подлетают в воздух, как теннисные мячи.

Риса закрывает глаза. Она сердится на се­бя за то, что скучает по ребенку. Девочка попа­ла к ней, возможно, в худший момент ее жиз­ни, была ей обузой — так почему Риса должна по ней скучать? Девочка вспоминает о том, что было до Хартландской войны, когда неже­ланных детей не было — можно было просто сделать аборт.