Верена покачала головой и улыбнулась про себя.

«Такой живой паренек! Как же я рада, что он оказался на борту! Мне нравится быть рядом с ним».

У Верены ушло почти два часа, чтобы разложить все по местам. Она хорошо посолила свинину и подвесила свежий испанский окорок в прохладной кладовой.

Там уже стояли ящики с ярко-зелеными овощами, лимонами и апельсинами, с которых еще не сорвали листья; банки с паприкой, смолотой из сладких перцев, и толстые нити ярко-красного шафрана; мешки риса; сочный репчатый лук и огромные узловатые головки чеснока, кожица на которых была еще свежей и податливой.

Верена не смогла устоять перед подносом фиников из Марокко и запаслась миндалем, которым собиралась начинить экзотические фрукты на десерт.

«Я устрою маркизу настоящий пир!» — торжественно пообещала девушка, вытаскивая из сумки осьминога и принимаясь его рассматривать. Рыбак дал ей точные указания, как его готовить — сегодня вечером это блюдо должно было стать ее piece de resistance.

Артур зашел на камбуз, неся в руках пустой кувшин из-под лимонада и стаканы.

— Не забудь, что сегодня вечером у его светлости гость, — напомнил он.

Холодная рука страха схватила Верену — она спрятала мысли о госте на задворки памяти, чтобы лишний раз не думать о том, что у нее может появиться соперница. Девушке на какое-то мгновение стало дурно, и она вынуждена была присесть.

Артур поднял бровь и покинул камбуз, решив, вероятно, что у нее очередной приступ гнева.

«Какая же я глупая, — выговаривала себе Верена, — как может этот гость со мной соперничать, если маркиз даже не знает, что я вовсе не мальчик! Он никак не может в меня влюбиться, пока я играю роль шеф-повара, и очень глупо с моей стороны даже думать о подобном».

Как бы строго ни разговаривала с собой Верена, она не могла игнорировать ноющую боль в сердце.

Пока она металась по кухне, изо всех сил стараясь взять себя в руки, над головой послышался шум.

Девушка услышала, что в хранилище бросают багаж. До камбуза также доносились крики матросов, снующих по палубе.

«Должно быть, это гость маркиза, — подумала она, падая духом. — Я должна полностью сосредоточиться на стряпне. Сегодняшний вечер будет ничем не хуже всех остальных. Больше того, я сделаю эту трапезу из ряда вон выходящей».

Верена вложила сердце и душу в готовку, однако в голове у нее роились тысячи диких мыслей.

«А что, если положиться на его милость и раскрыть, кто я на самом деле? — размышляла Верена, разогревая новую, купленную сегодня испанскую сковородку и готовясь бросить на нее лук и осьминога. — Как бы он поступил? Я могла бы сказать ему, что сбежала, опасаясь за свою жизнь, — это не так далеко от истины — и, возможно, он сжалится надо мной и простит мой обман».

К тому времени как последние крупинки соли упали на осьминога и в блюдо была добавлена хорошая щепотка паприки, Верена убедила себя, что она всего лишь глупая, пустоголовая девчонка и что ей лучше всего помалкивать.

Как раз перед тем, как на стол подали финики, начиненные миндалем, на камбузе появился Артур.

— Боже правый, это чудовище со щупальцами хорошо пошло! — сказал он, одобрительно принюхиваясь к финикам. — Но мне, пожалуйста, дай на ужин немного вон того окорока и жареной картошки. Мне не по душе то, что они едят. Слишком чужеземное оно, как по мне, Жан.

Стоическая верность Артура английским традициям заставила Верену рассмеяться и позабыть обо всех бедах.

— Уверяю тебя, Артур, я с большим удовольствием нажарю для тебя картошки.

— Хорошо, рад слышать. А теперь давай-ка отправим это наверх. У его светлости этим вечером хорошее настроение, должно быть, потому, что он сегодня не один.