|
Растреклятая «правда Зоны» вместе с ее ручными кровососами и электрическими девушками отступила от меня еще на три шага. Я посидел секунд сорок с закрытыми глазами. Затем открыл их и внятно, с чувством произнес: – Иманарот! А потом еще раз, громче: – И-ма-на-рот! Тепло разлилось по телу. Ясность оседлала мозг. Я просиял. – Кушать что-нибудь будешь? – деловито спросила Мариша. – Не могу понять… Мне бы повторить пока! Повторили. – А зачем тебе, братка, нужен Хуарес? Добыл чего? – поинтересовался Любомир, который, помимо прочего, исполнял обязанности уполномоченного секретаря Хуареса по общению с «несущими». В смысле, несущими хабар сталкерами. Именно Любомир осуществлял, так сказать, первичный осмотр товара, сбивал цены, пугал новичков «неликвидом» и все в таком духе. Хуарес лишь расплачивался, да и то не за всякий хабар, а только за самый ценный или редкий. Когда суммы были внушительными. Случалось, Хуарес хотел своими глазами посмотреть на новичка – что за пацан, на многое ли способен, не слишком ли горяч. Тогда Любомир забивал для него стрелку. – Добыл то, что он просил. Так что пусть готовит наличность. – И много наличности? – Много. Во-первых, за «колокол»… Любомир присвистнул, и в карих его глазах заплясали алчные искорки. Я уже не в первый раз подумал о том, что Любомир, должно быть, у Хуареса на проценте. Иначе откуда эти алчные искорки? Да и потом, говоря со мной о Хуаресе, Любомир все чаще употреблял местоимение «мы». – А во-вторых? – Во-вторых, за «ведьмину косу». Хуарес ее давеча заказывал. – Если заказывал, значит, возьмет, будь спокоен, – заверил меня Любомир. – Но только… – Только что? – Я посмотрел на Любомира своим самым нешутейным взглядом. – Столько денег у нас сейчас не будет… Сегодня ведь закупки. А у тебя уж больно суммы крупные. Вот к вечеру – может быть, и наскребем. Часикам этак к семи. – С пониманием. Потому и зашел, чтобы вы морально готовились! Ты думаешь, мне так выпить хочется, что даже в душ зайти лень? – Я провел пятерней по своей заляпанной грязью куртке. Не то чтобы в жизни я был каким щеголем. Но и как бродяга – оборванным и грязным – отродясь не ходил. Всегда старался соответствовать. Отвечая на мою тираду, Любомир, с привычной монотонностью протиравший в продолжение всего разговора бокал за бокалом, лишь пожал плечами. Дескать, мало ли. Он, конечно, знал жизнь не по книгам. Случалось, наш брат сталкер заявлялся в «Лейку» с кровоточащими ранами и даже со свежеоторванными конечностями. И на этом при–фронтовом фоне Любомиру было трудно удивляться несвежести воротничка и некоторой… хм… романтической небритости какого-то там Комбата. – Короче, я сейчас в свою берлогу двину. |
