— Ты сейчас пытаешься загладить свою вину. И придумал причину, — покраснел он. — Просто признайся… это ведь ты написал это сообщение?

Он выставил пухлую руку с зажатым в ней телефоном.

«Ваша школа — гавно!» — прочитал я.

— Нет, это не я отправил, — замотал я головой. — Да и как я мог такую фигню отправить? Мне школа нравится. И учиться я люблю.

— Не пытайся запудрить мне мозги, — вспыхнул он. — Мне уже пожаловались учителя. И ученики твоего класса. Ты просто перешёл все границы.

— Да ничего я не переходил, — вздохнул я. — У меня просто украли телефон, Юрий Васильевич. И эти сообщения не моих рук дело.

— Да врёшь ты всё и не краснеешь, — раздражённо ответил директор, хлопая по столу. — Так. В общем, с тобой всё понятно. Я вызвал твоих родителей. Им я и объясню, почему уже скоро ты вылетишь из школы.

Замечательно. Значит, подождём. Возможно, с моими родителями он будет вести себя более покладисто. Они меня в обиду точно не дадут.

— Жди здесь, — директор скрипнул креслом и вышел из-за стола, покидая кабинет.

Я осмотрелся. Несколько шкафов, большой стол, в углу — клетка с молчаливой канарейкой. Было скучно, и я протянул к ней нить, затем приказал танцевать на жёрдочке.

Птичка принялась подпрыгивать, забавно крутить задом, чирикать что-то весёлое. Так продолжалось примерно минут пять. Ну а затем пришлось разрывать нить с птичкой. Дверь открылась.

Зашёл мрачный директор, за ним — мои смущённые родители.

Когда все расселись по местам, директор обратился к Смирновым:

— То, что я вам показал — это ещё цветочки. Сергей отправил оскорбления почти всему классу. Обидел учителей…

— Серёжа, это правда? — маман округлила глаза, не веря в услышанное.

А батя улыбнулся, правда, слегка растерянно.

— Да ну, Серёга не мог такого сделать, — ответил он. — Мы прекрасно знаем своего сына. Он воспитанный и никогда никого не будет оскорблять. По крайней мере, ни с того ни с сего.

— Но это произошло, — тяжело вздохнул директор. — И уж извините… я вынужден идти на крайние меры. Сегодня мной будет подписан приказ о его отчислении…

— Ох. Да как же так? — маман побледнела, и на глазах у неё появились слёзы.

Так, не время — слёзы лить. Надо разобраться.

— Ещё раз говорю, — процедил я, насупившись. — У меня украли телефон. Кто-то меня подставил, отправляя с него те сообщения.

— Вот, видите⁈ — воскликнул толстяк. — Оправдывается, да ещё и перебивает. В общем, не вижу я другого выхода…

— И я вас тоже перебью, пожалуй, — нахмурился батя. — Мы настаиваем, чтобы провели расследование.

— Ну позвольте, какое расследование? — начал упираться директор. — Всё и так понятно. Зачем лишний раз собирать целую комиссию?

Глазки директора забегали, он даже вспотел, бедняга. Промокнул лоб платочком. Всё-таки предполагает, что всё это мог подстроить и его сын. И если выяснится, что именно Валера причастен к злодеянию, об этом узнает вся школа. Толстячку придётся краснеть за своё чадо, извиняясь перед всеми, кого его сынишка оскорбил. Вряд ли ему нужны лишние проблемы. Проще выгнать меня по-тихому.

Хотя я не мог знать наверняка, что это Никольский. С таким же успехом это мог быть и Демидов-младший, и Эдик Мартынов. В общем, правильно батя сказал. Нужно расследовать этот момент.

— Послушайте, — обратился к нему батя. Будто мысли мои прочитал. — Насколько я понял, между вашим сыном и нашим произошёл конфликт. И знают об этом многие в классе. Крадут телефон. Интересно, кто бы это мог быть?

— Вы серьёзно? Намекаете, что мой сын?.