Бен покачал головой.

— Нет, Николас, спасибо, единственное, что ты можешь сделать, — сварить кофе. Принеся сюда минут через пятнадцать.

Когда дворецкий вышел, Бен положил руку девушки на край раковины и стал внимательно разглядывать рану через увеличительное стекло, все больше хмурясь.

— Будет немного больно, но, пожалуйста, постарайся не отдергивать руку.

Ан прикрыла глаза, напряглась всем телом. Да, страх боли пугает сильнее, чем сама боль, как, впрочем, и пытка, криво улыбнувшись, подумала она. Девушка почувствовала холодное прикосновение металлического пинцета и резкую боль, когда Бен вынул осколок из раны. Ан не шевельнулась, не издала ни звука. Он извлек еще несколько осколков.

— Пинцет слишком большой, придется взять иголку, — проговорил врачеватель секундой позже. — Ты молодец. Извини, что причиняю боль. Боюсь, будет еще больнее, но я постараюсь сделать все как можно аккуратней.

Он простерилизовал иголку, опустив ее на несколько мгновений в бутылочку со спиртом.

Анабель открыла глаза и посмотрела на ладонь, кровь еще сочилась, но уже меньше, чем раньше.

— Готова? — мягко спросил Бен, вынимая иголку из спирта.

Ан кивнула, снова закрывая глаза. И впрямь новая экзекуция оказалась больнее прежней. Острый конец впился в рану. Девушка прикусила губу, чтобы не закричать. Но наконец все позади. Невозмутимый хирург снова стал промывать руку под водой. Потом еще раз внимательно осмотрел порезы через лупу.

— По-моему, я достал все осколки, — удовлетворенно заметил он. — Но в ране могут оставаться еще крохотные стеклышки, которые я не смог увидеть. Может быть, лучше съездить в травмопункт и сделать рентген, чтобы быть абсолютно уверенными?

— Спасибо, не надо, все в порядке.

— Почему ты такая упрямая? — пробормотал Бен. Тщательно промыв рану водой и обработав спиртом, он забинтовал руку.

Теперь, когда все закончилось, девушка наконец смогла расслабиться. Бен бросил быстрый взгляд в ее сторону.

— Ты не потеряешь сознание? Уж очень бледна. — Сильная рука обвилась вокруг нее, и, прежде чем девушка сообразила, что собирается сделать, мужчина уже поднял ее на руки. Бен отнес ее в спальню и осторожно положил нa кровать. Потом отвернулся и снял трубку со стоявшего на тумбочке телефона.

Девушка была слишком измучена, чтобы протестовать или попытаться сесть на кровати. Она закрыла в изнеможении глаза и лежала, прислушиваясь к глубоким звукам его голоса.

— Николас, кофе готов? Хорошо, тогда принесите, пожалуйста.

Бен положил трубку. Анабель чувствовала, что он смотрит на нее молча и не делая попыток придвинуться ближе. Мужчина широкими шагами начал мерить комнату. Ан не рискнула открыть глаза и лишь слышала, чувствовала, как он мрачно вышагивает по ковру из угла в угол. Равномерные шаги эхом отдавались в голове. Не она, а Блатт напоминает этими безустанными, нетерпеливыми движениями запертого в клетку зверя.

Появился Николас, поставил принесенный поднос на столик у окна. Анабель услышала, как зазвенели, соприкоснувшись с блюдцами, чашки, звякнула ложечка.

— Спасибо. Я разолью кофе сам. Вы свободны, Николас, — произнес Бен.

— Да, синьор. — Дворецкий тихо вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Девушку охватила паника, когда она осознала, что снова осталась с Беном наедине. Слышно было, как звякнул кофейник о чашку. Мужчина подошел к кровати.

— Сядь и выпей кофе.

Она подчинилась этой краткой просьбе, прозвучавшей приказом. Неужели Бен будет продолжать разговаривать с ней, как с преступницей? Девушка протянула здоровую руку и взяла чашку. Затем нахмурилась, уставившись на дымящуюся бежевую жидкость.