— Сейчас, сейчас, — говорил Кальвин, — только сначала постелем на пол газету, вот так. Теперь не двигайтесь. Ну-ка, придвиньтесь поближе к креслу.

Анетта вся напряглась, а в это время Кальвин, стоя на коленях, приподнял одной рукой ее каменную ногу. Потом вонзил нож в гипс.

— Ногу не порежьте! — вскрикнула Анетта.

— Не волнуйтесь, — успокоил Блик и решительно провел ножом по всей длине гипса. Потом сунул пальцы в щель и потянул. Гипс начал расходиться. Анетта тоже помогала. Миг — и очень бледная, словно тоже сделанная из гипса, нога явилась на свет.

— О, замечательно! О, благодарю вас! — произнесла Анетта и вскочила, но, застонав от боли, тут же села на пол.

— Не надо так резко, — заметил Кальвин. — День или два придется походить с палочкой. Дайте-ка я вам сделаю массаж. Это поможет восстановить кровообращение.

Он присел и энергично начал мять ее ногу. Анетта почувствовала, как к ноге, от бедра до щиколотки, медленно, но верно возвращается жизнь.

— Теперь чуть подвигайте ногой, — распорядился Кальвин. — Хорошо, теперь попробуйте на нее опереться.

Девушка встала и сделала несколько шагов. Тем временем Кальвин, подойдя к окну, раздвигал шторы. Свет снаружи проник в комнату. Денек был тускловатый, почти бессолнечный. И все же Анетта, привыкшая за это время к полумраку, сощурилась, а потом заковыляла к окну. Кальвин и Анетта вместе выглянули наружу. В саду было полно рабочих, собравшихся отдохнуть и перекусить.

— Вон оно что! — сказал Кальвин. — А я никак не мог понять, что это за грохот. — И он с каким-то удовольствием начал рассматривать открывшийся за окном хаос.

— Мистер Блик, вы принесли мне письмо от мистера Фокса? — вдруг спросила Анетта.

— Письмо? — удивился Блик. — Какое письмо? Нет никакого письма. Да и того, кого вы упомянули, в стране нет: в Америку уехал.

— Как же так! — воскликнула Анетта. Что такой поворот событий возможен, она не учитывала. — А когда вернется?

— Не имею ни малейшего представления, — ответил Кальвин. — Не исключено, что через несколько месяцев. Как всегда, остается лишь гадать.

Лицо Анетты окаменело и от боли, и от усилий скрыть эту боль. После того, что она узнала, все надежды на будущее рухнули.

— Зачем же вы пришли? — поинтересовалась она.

— За курткой, — бодро объяснил Кальвин. И ткнул пальцем в Мишину вещь.

Анетта плотнее запахнула куртку.

— Я не отдам, — произнесла она.

— Непременно отдадите, или желаете, чтобы я у вас ее отнял? — вполне дружески задал вопрос Кальвин.

— Я не отдам, — повторила Анетта.

Кальвин чуть повернулся к ней и слегка сжал пальцами рукав.

— Не упрямьтесь, Анетта, — произнес он. Собравшиеся в саду мужчины с интересом наблюдали за ними.

И Анетта медленно сняла куртку. Бросила на пол и пнула ногой. Потом отошла от окна. Кальвин поднял куртку и стряхнул налипшую на нее белую гипсовую пыль. Теперь он мог уходить.

— Не огорчайтесь, — напоследок заметил он Анетте. — Убеждение, что душу другого можно спасти из плена, есть иллюзия, свойственная самой ранней юности.

— Подите ко всем чертям, — ответила Анетта. Прошло несколько часов. Анетта вышла из дома в Кампден Хилл-сквер и осторожно закрыла за собой дверь. В руке девушка держала маленький сверточек.

К счастью, ей удалось избежать встречи с Розой.