|
Толстые лепестки сложились, освобождая проход. Переступив через порог, Анна следом за Степаном Николаевичем вошла в секретный отсек. Вошла – и невольно задохнулась, увидев его размеры. Отсек был огромным. Стальные стены уходили вверх на сотни метров, теряясь в полумраке. Дежурное освещение не могло осветить весь отсек и в углах лежали густые тени, отбрасываемые какими-то циклопическими машинами с множеством рук-манипуляторов, сейчас безжизненно опущенных к полу. Но самый удивительный объект находился в центре отсека. Черный, матовый шар никак не меньше ста метров в диаметре висел в воздухе, покоясь на невидимых лапах силовых полей. Приглядевшись, Петровская поняла, что первое впечатление оказалось обманчивым – она видела перед собой не шар, а многогранник, удивительную пространственную геометрическую фигуру, чьи пропорции странным образом притягивали внимание, не давая отвести взгляд. Автоматика среагировала на появление в отсеке людей. Крохотные сопла, скрытые в опорных стойках генератора силового поля, беззвучно выдохнули облачка светящейся коллоидной пыли, обозначив границы опасной зоны. Силовые конусы замерцали тревожным красным светом, а на полу вспыхнули зеленые линии, ведущие к граненому шару. – Осторожно! – указывая на них, сказал Гумилев. – Не покидай зеленого коридора. Анна кивнула, сделала шаг, другой, во все глаза разглядывая странный многогранник. Ей не терпелось спросить, что это такое, и в то же время она чувствовала, что хочет догадаться сама – и поэтому молчала. Зато не молчал Степан Николаевич. Он видел, что Петровская буквально очарована начинкой секретного отсека и спешил развить успех: – Мы работали над этой штукой семь лет. Ну как, нравится? Молчаливый кивок в ответ. Широко раскрытые глаза Анны в очередной раз оббежали чуть-чуть, еле заметно вогнутые многоугольники, слагающие поверхность загадочного объекта, и она не выдержала, спросила: – Это… жемчужина? – Почему жемчужина?! – от растерянности Гумилев даже остановился. – Она тут… как черная жемчужина в раковине… – с улыбкой произнесла Анна. – Лежит и дожидается, когда ее покажут миру. – Вот миру-то это видеть как раз ни к чему, – с удовлетворением отметив, что девушка улыбнулась, проворчал Гумилев и перешел на торжественный тон. – Перед тобой, Анюта, самый секретный, самый незаметный и один из самых быстрых кораблей Солнечной системы. Квинтэссенция, так сказать, научно-технического прогресса человечества. Сгусток технологий. Вершина… – Как ее зовут? – все тем же очарованным голосом перебила его Анна. – Ее? Почему – ее? Впрочем, ты права. Корабль называется «Черная стрела», но я называю ее «Надежда». Неофициально. Почему – поймешь позже… – Вы сказали «один из самых быстрых», – опять прервала Гумилева девушка. – Я думала, что скоростные корабли такие… Ну, вытянутые… Степан Николаевич рассмеялся. – Ты имеешь в виду аэродинамические формы? Дело в том, что «Надежда» не предназначена для полетов в атмосфере, а в космосе форма не имеет значения, там отсутствует сопротивление. То, что ты видишь перед собой, называется сферическим полиэдром, то есть трехмерным многогранником, вписанным в шар. Хочешь войти? – Конечно! Они, следуя по зеленому коридору безопасности, прошли под «Надежду» и остановились. – Люк! – скомандовал Гумилев. Одна из черных матовых граней полиэдра ушла в сторону, открывая проход. Из него опустился прозрачный трехметровый цилиндр лифтовой капсулы. – Входи, – Гумилев пропустил девушку вперед. Анна сделала шаг, ступив на гладкий пол капсулы. Степан Николаевич вошел следом, беззвучно закрылась дверца и лифт понес их вверх, в недра удивительного корабля. |
