Ведь бывает же с каждым: просыпаешься утром с чувством особого отношения с окружающим — в окно смотришь по-иному, кофе пьешь не просто со смыслом, в знакомые лица вглядываешься, будто впервые увидел… Настроение приподнятое: нашло — думаешь. А ведь копни личные архивы, те, что заводятся в небесной канцелярии, и окажется, что ровно семь, десять или пятнадцать лет назад день в день, утро в утро, ты выудил самую замечательную в своей жизни рыбу, встретил после долгой разлуки друга, или постоял, задрав голову в Сикстинской капелле, а может просто — впервые увидел Ее= единственную свою.

Я обнаружил у себя несколько таких моментов, а сколько упустил или упущу! Но только не эту ночь…

Ровно десять лет минуло с того часа, как мы сидели здесь в эпицентре такой же ночи и я мог бы поклясться, что точно так же, как сейчас, вон там, справа от созвездия Стрельца сорвался и прочертил свой короткий, блестящий путь стремительный метеорит…

Время не обмануло нас под маской пространства, как обещал Набоков тем, кто предпринимает вояж в былое, а лишь ввело в заблуждение, отсылая к тем, былым, прежним, наталкивая на сопоставления и подведение итогов, Да, мы прежние, но совсем другие. Нас стало больше, а совсем рядом, в покое неведения спят наши дети. Пройдет еще десятилетие, а возможно, и больше, прежде чем они соберутся здесь, чтобы задавать вечности свои простые, безответные вопросы.

Сегодня мы будем сторожить их сон и много говорить: ночь коротка, а нам надо так много рассказать друг другу. — Остин испытующе посмотрел в посерьезневшие лица, никто не решался нарушить паузу, никто не двигался, сохраняя зыбкое равновесие спокойствия и незнания.

— Ну что, кто у нас самый смелый? — Остин оглядел притихших гостей.

— Может быть, начну я… — по-ученически поднял руку Дани. Он понял, что кто-то из главных персонажей должен начать ответственный монолог и даже догадывался, кто именно, но чувство актерского партнерства заставило его ринуться вперед на амбразуру затянувшейся паузы, прикрывая спасовавших солистов:

— Это очень поучительная история, особенно для дам. Дело в том, что Жан-Поль родился у нас несколько преждевременно, — ну, недели на две раньше срока. А причина состояла в том, что Сильвия объелась слив. Она сидела в саду с огромным животом, а рядом корзина слив — они у нас отменные, величиной с персик. Я не досмотрел, известно, что за женщинами в таком положении нужен глаз да глаз…

— Ну что ты сочиняешь, Дани? Какие сливы? Сын родился в марте, да и огромного живота у меня вовсе не было — никто до последнего момента не верил, что мне скоро в клинику… Лучше я расскажу все как было на самом деле, — решила Сильвия поддержать мужа, и минуту подумав, замялась — А собственно, стоит ли вспоминать? В конце концов все закончилось нормально…

— Видимо на правах хозяина инициативу душеизлияний придется перехватить мне. Тем более, что моя история абсолютно чудесная, а я как-то до поры до времени не причислял себя к везунчикам. До сих пор не понимаю, почему меня просто засыпали сюрпризами — разве что по ошибке. Так вот посыльный с юбилейным тортом, торжественно вручив его ошеломленному жильцу и сверив еще раз адрес, вдруг смущенно лепечет извинения, отбирает подарок и исчезает, оставив бедолагу со смутным привкусом чужого, едва подмигнувшего ему счастья… — Остин откинулся на спинку кресла с удовольствием раскуривая трубку, — милое пижонство, котором никто ранее за ним не замечал.