Немую сцену застал темнокожий подросток, оказавшийся хозяином. Он выложил на стол содержание сумки, должное, на его взгляд, потрясти гостей: кусок сыра, пирожки, ломоть ветчины и несколько банок пива.

— Я потратил почти все деньги, сеньор, — обратился он к Луке на плохом итальянском. — А сеньора…?

— Меня зовут Люсита Ромуальдес и я, пожалуй, с удовольствием пообедаю.

— Это ужин, сеньора, но я думаю здесь останется еще на завтрак. А это — радио. Оно совсем еще хорошее, — паренек вытащил антенну небольшого транзистора и покрутил настройку. — Нам нужна римская служба новостей, нетерпеливо схватил приемник Лукка. — Вот, вот, тише!

Веселый голос дикторши, словно предполагавший звучать исключительно на курортах Средиземноморского побережья, завершил обзор погоды. «Об основных новостях этого часа вы услышите через пятнадцать минут. А сейчас на нашей волне немного музыки».

Лукка уменьшил звук и спрятал лицо в ладонях.

— Извини, Алиса, я что-то плохо соображаю — очень уж бурно разворачиваются события. Моя голова не успевает осмыслить то, что уже сделало мое тело. В последнее время меня перемещают в пространстве, как пешку.

— Со мной происходит нечто похожее. Голова еще собирается что-то обдумать, а руки уже торопятся накормить тело, — Алиса откусила кусок пирога. — Когда я нервничаю, как ты когда-то заметил, аппетит разгуливается с невероятной силой — чувствует полную бесконтрольность.

— А я уже не помню, когда ел. Не представляю, как это приговоренные в качестве последнего желания заказывают перед эшафотом ужин. Меня все еще продолжает мутить, хотя по всем расчетам, я должен быть уже на подступах к чистилищу. Боже мой! Если бы ты знала, какое ужасное преступление я совершаю, отсиживаясь здесь сейчас… Тише! — Лукка настороженно прильнул к приемнику, поставив громкость на максимум. — Это о них!

…«Мы видели прямой репортаж с Пьяцца дель Пополо, где через три часа должно состояться грандиозное представление, если так можно назвать чудовищную акцию, запланированную преступниками. Вы уже знаете, что согласно ультиматуму, захваченный заложник будет убит, если сегодня ровно в двадцать четыре часа по европейскому времени здесь не окажется его отец, приговоренный мафией к публичной казни… — репортер включил уличный шум. Вы слышите — сюда уже собираются зрители, привлеченные варварским спектаклем. Не дремлет и полиция — я вижу три автобуса спецподразделений и мощный кордон карабинеров, оцепляющий площадь. Я обращаюсь с вопросом к руководителю группы захвата спецподразделения капитану Альфьери: «Наши слушатели хотели бы знать, капитан, насколько надежна ваша защита? Сумеют ли ребята предотвратить кровопролитие?» Послышалось шуршание, щелчок микрофона. «Я хотел бы дать вам утвердительны й ответ, но к сожалению, не могу… Мы сделаем все возможное… Однако современная техника стрелкового оружия и архитектура площади не позволяют гарантировать безопасность. Практически — стрелок может оказаться где угодно, а может их будет несколько. Все помнят даласскую трагедию и убийство президента Кеннеди…»

Алиса не решалась произнести ни слова — таким мучительно-напряженным было ожидание Луки. Они слушали концерт детского хора, исполнившего церковные песнопения, рекламу нового мороженного «Tutti Frutti», произносимую тягучим полушепотом, с порочным наслаждением извращенца, узнали мнение супрефекта Рима по поводу сборища наПьяцца дель Пополо.

«Лично мне вся эта история кажется сильно преувеличенной. Дело движется к выборам городских властей и вы успели заметить, что этот сезон особенно богат сенсациями… Не проще было бы организовать операцию по спасению заложника, чем готовить пышные декорации к спектаклю».