Она попыталась пригладить волосы, но лучше не стало. Вдохнула и выбралась из машины.

Когда входишь через заднюю дверь, на кухню можно пройти только через обеденный зал, с той стороны, где туалеты. Джулия попыталась проскользнуть незамеченной, но невольно замедлила шаг, увидев, сколько в ресторане народу. Она, конечно, читала финансовые отчеты и знала, что дела в ресторане идут хорошо. Но одно дело знать, а другое — увидеть своими глазами.

Отец был бы доволен. Он бы сейчас вышел в зал, чтобы поприветствовать посетителей, пообщаться, обменяться новостями. На миг Джулии показалось, что она даже видит отца в его футболке и джинсах, неизменной бейсболке и белом переднике. Еще одно воспоминание, еще одна призрачная тень в ее жизни. Но потом кто-то прошел между ней и привидевшимся отцом, и Джулия его потеряла. Ей вдруг подумалось: интересно, когда она отсюда уедет, останется ли тут отец? Будет ли жить память о нем?

— Привет, Джулия! — крикнул кто-то из посетителей, и несколько голов повернулись в ее сторону. Раздались еще приветствия. Кое-кто помахал ей рукой. Две старушки, вместе с которыми Джулия ходила в церковь, когда была маленькой, даже поднялись из-за стола, чтобы пригласить ее на воскресную вечернюю службу.

Обычно Джулия уходила так рано, что не встречала никого из этих людей. Да, она видела их на улицах или в универсаме, но они никогда не были столь дружелюбны. Почему-то здесь, в ресторане, они воспринимали ее по-другому. Здесь она была не просто Джулией, а хозяйкой заведения. Благодаря ей у них осталось любимое место, где можно собраться, вкусно поесть, пообщаться. Здесь она была дочерью Джима Уинтесона. В их глазах это заслуживало уважение.

Джулия улыбнулась им и прошла в кухню, совершенно ошеломленная.

Когда она закончила печь торты, уже подошло время обеда. В ресторане было не протолкнуться. Торты шли нарасхват. Их начали разрезать и подавать еще до того, как Джулия закончила писать на доске названия сегодняшней выпечки.

Как оказалось, пока Джулия была в кухне, в ресторан пришла Беверли, но явно не для того, чтобы здесь пообедать. Она ждала Джулию за столиком у двери, а когда она поднялась, пара, вместе с которой она сидела, вздохнула с видимым облегчением.

— Джулия! — Беверли подошла к барной стойке, размахивая большим конвертом из плотной бумаги. Несколько человек повернулись в ее сторону. — Я зашла к Стелле Феррис. Искала тебя. Потому что ты никогда не бываешь в ресторане во время обеда. Что ты здесь делаешь в такое время?  Ты бываешь здесь только утром. Это все знают. Если есть заведенный порядок, его надо придерживаться.

Джулия была слишком уставшей и опустошенной, — как физически, так и морально, — чтобы найти в себе силы общаться с Беверли прямо сейчас. Она отложила мел и поставила доску на барную стойку.

— Давай потом пообщаемся, Беверли. Сейчас я устала и хочу домой.

«Вот только где мой дом?» — подумала Джулия про себя. Квартира, которую она снимает у Стеллы? Папин дом в Мэллаби? Очередная съемная квартира в Балтиморе? Еще вчера все было ясно, а сегодня все снова запуталось.

— Нет, нет, нет. Я и так целый день за тобой бегаю. Если бы я знала, что ты будешь здесь, я бы сразу сюда и пришла, а не заходила бы к Стелле и не ждала бы тебя целый час. Эта Стелла такая странная. Что ты здесь делаешь в обед? — снова спросила она. — Ты здесь никогда не бываешь в такое время.

— Беверли, это мой  ресторан. Я здесь хозяйка. Могу приходить и уходить, когда вздумается.

— Кстати говоря… Простите, парни. — Беверли ввинтилась между двумя мужчинами, сидевшими у стойки, растолкав их бедрами. В итоге вышло тесновато, но Беверли, похоже, была не против. Мужчины тоже. — Вот он, этот сюрприз, о котором я говорила! — Беверли бросила конверт на стойку перед Джулией.