—Я очень благодарен вам, мисс Флора, за все, что вы делаете, — холодно произнес он. — И предлагаю сегодня же приехать в замок и выбрать комнату, которую, на ваш взгляд, можно использовать для школьных занятий.

—Я обязательно так и сделаю, милорд, — ответила Флора.

Прощаясь, маркиз приподнял шляпу.

Уезжая, он обратил внимание, что Флора, которая повернула в противоположном направлении, держится верхом очень элегантно.

Она быстро удалялась от него. В сравнении с лондонскими дамами, которые в Роттен-роу пускали лошадей медленной рысью, исключительно чтобы покрасоваться, она вела себя совсем по-другому.

Когда он снова обернулся, девушка уже почти скрылась из виду. Он подумал, не слишком ли невежливо с его стороны было вот так внезапно и резко с ней расстаться.

«Я вынужден воспользоваться ее помощью, потому что нет никого другого, но у меня нет желания увлечься ею». Подумав так, он понял, насколько же сильно увлечен Локейди.

Он прекрасно позавтракал, наслаждаясь блюдами, которые, как он помнил, нравились ему раньше.

Когда он закончил, Баулз принес почту. На подносе было только два письма: одно от его секретаря, мистера Бэррета, почерк на втором конверте он также узнал без труда и даже хотел выбросить, не читая, но тут же укорил себя в ребячестве. Послание от Локейди не может навредить ему больше, чем она сама уже навредила. Открыв конверт, он почувствовал запах духов, которыми она всегда пользовалась. Он не удивился, когда увидел маленькую орхидею внутри письма, написанного вычурным почерком Локейди. Она писала:

Дорогой, очаровательный, обожаемый Айвор! Я ужасно скучаю! Не пойму, зачем Вам понадобилось так срочно ехать в имение, что Вы даже не попрощались со мной. Такая скрытность может свидетельствовать о том, что вы уехали по очень важному делу. Но какое дело может быть важнее наших отношений? Обожаемый, сделайте меня счастливой, пообещайте, что скоро вернетесь! Я думаю о вас, люблю вас!

Локейди

Маркиз снова перечитал письмо. Зайдя в кабинет, он бросил его в камин вместе с орхидеей. У него возникло неприятное чувство, что, хотя он и уничтожил письмо, это не остановит Локейди в ее стремлении приворожить его. Она и дальше будет воздействовать на его мозг, чтобы заставить думать о ней все время.

Он чувствовал, будто она стоит рядом и смеется над его попытками избавиться от нее.

Не желая думать о Локейди и о том, что с ним происходит, маркиз решил пойти в конюшню. Нужно было осмотреть оставшихся лошадей. Он сообщил Гуверу, что тот может нанять помощников и что его жалованье удвоено.

Конюх был сражен.

— Не знаю, что и сказать, ваша светлость, — произнес он. — В последние месяцы было очень трудно: помощи никакой, приходилось экономить каждую порцию корма.

Маркиз заметил, что лошади несколько отощали, хотя в остальном выглядели вполне здоровыми. Он мог только благодарить Гувера за то, что тот остался и как мог заботился о животных.

—Мне до слез жалко, милорд, — сказал конюх, — что мистер Поттер продал тех трех. Думал, когда вы приедете, то будете с гордостью ездить на них.

— Стало быть, надо немедленно купить еще трех лошадей! — воскликнул маркиз. — И подумайте, что еще можно сделать, чтобы мы с вами могли гордиться нашей конюшней.

Гувер внимательно посмотрел на хозяина.

— Вы это серьезно, ваша светлость? Мне говорили, что вы экономите на лошадях — и здесь, и в Ньюмаркете.

Маркиз замер.

Неужели Поттер посмел вмешаться и в дела его конюшни? Может, скаковые лошади тоже проданы или голодают, подобно здешним?

—А ты не знаешь, что происходит в Ньюмаркете? — резко спросил он.